Исповедь послушницы (сборник)

И пусть зачастую их разделяла стена молчания, не допускавшая откровенности, инквизитор был счастлив. Присутствие этой девушки подпитывало жизненные силы Армандо. Он мог не говорить с Паолой, даже не видеть ее – ему было достаточно знать, что она рядом, слышать шорох ее шагов в доме. Он спас ее от заточения в обители и вернул в мир, но не был готов дать ей свободу, отпустить от себя.

Армандо ничего не предпринимал, и ему чудилось, будто время сужает невидимые круги. Сгустившаяся темнота душила его; он зажег свечу и стал завороженно следить за игрой света и теней на стене, словно ожидая увидеть таинственные знаки, которые могли подсказать, что ему делать.

Когда в дверь тихо постучали, Армандо вздрогнул от неожиданности и сказал:

– Войдите!

Это был Николас. Он вошел в кабинет бесшумной, как у хищника, походкой, приблизился к столу и глухо произнес:

– Я проследил за Паолой. Вы были правы: ваша дочь встречается с мужчиной.

У Армандо перехватило дыхание; ему захотелось встать и распахнуть окно, чтобы в кабинет проникли краски и звуки сада, но он не смог пошевелиться и только выдавил:

– Кто он?

– Его зовут Энрике Вальдес. Он дворянин, гранд. У него поместье недалеко от Мадрида. Вы сумеете что-нибудь сделать, сеньор Армандо?

Николас говорил быстро, путаясь в словах, будто в горячке. Он был не в себе, но ошеломленный известиями Армандо не обратил на это внимания.

Сможет ли он что-нибудь сделать?! Инквизитор закрыл лицо руками. Гранды занимали высшие должности в государстве и пользовались большими привилегиями. Дворян освободили от податей, их нельзя было привлекать к суду без особого указа короля, они имели право не покрывать голову в присутствии государя.

– Ты уверен?! Ты ничего не перепутал?

– Нет. Паола сама сказала мне об этом. Она собирается выйти замуж за этого человека.

– Замуж?! – прошипел Армандо. – Знаешь ли ты, что он никогда на ней не женится? Такая девушка, как Паола, для него никто и ничто. Он хочет сделать ее своей любовницей, игрушкой! Натешится и выбросит на улицу!

– Не может быть!

– Может, – твердо произнес инквизитор. – И я не в силах ему помешать.

Внезапно его сознание окутал густой, вязкий туман, руки и ноги сделались неподвижными, словно попали в невидимые сети, звуки отдалились, лоб покрылся каплями холодного пота, а сердце забилось неровно, как испорченный механизм.

Ниол бросился поднимать упавшего в обморок Армандо, уложил его на диван, расстегнул наглухо застегнутый ворот и слегка похлопал инквизитора по щекам.

– Сеньор Армандо!

Инквизитор издал глухой стон, его голова качнулась в сторону, но он не пришел в себя.

Юноша обратил внимание на двойную цепочку на шее Армандо. На одной висел крест, на другой – ключ с мудреной бороздкой. Интересно, от чего? Наверное, от шкатулки или ящика бюро. Ниол обвел взглядом комнату. Скорее всего, в неведомом тайнике спрятано что-то важное, если Армандо хранит этот ключ под одеждой!

Вскоре инквизитор пошевелился, открыл глаза и увидел склонившегося над ним Ниола. Их взгляды встретились, и оба поняли друг друга: едва ли не впервые в жизни они были заодно.

– Не беспокойтесь, сеньор Армандо, я не позволю обидеть вашу дочь, не позволю никому, будь это сам король!

Инквизитор схватил юношу за руку.

– Николас! Я надеюсь только на тебя. Ты должен его уничтожить.

Ниол отшатнулся. В его темных глазах плясал огонь, это был взгляд крадущегося зверя, подстерегающего свою добычу. И все-таки, облизнув пересохшие от волнения губы, он сдавленно произнес:

– Я не смогу.

Армандо с трудом поднялся и сел. Он пришел в себя, и в его голосе зазвенел металл:

– Будем откровенны: этот человек стоит на очень высокой ступеньке, его жизнь на виду, и потому для меня он неуязвим. Я хочу, чтобы он исчез, пал от удара неведомого противника. В скором времени Паола успокоится и забудет его. Все будет, как и прежде. Ты не должен задумываться над тем, правильно ли поступаешь, не должен терзаться муками совести. Ты просто отомстишь. И не только Энрике Вальдесу.

Глава IХ

Когда Ниол вошел в кухню, он выглядел так, будто неделю провалялся в жестокой лихорадке и только что встал с постели. Он взял кувшин с водой, поднес к губам и принялся жадно пить, а потом уставился на мать взглядом, в котором сквозило отчаяние.

Хелки привычно делала вид, что ничего не замечает, и продолжала помешивать бобовую похлебку. В помещении стоял запах специй, пряный и острый, словно аромат тайны. Благодаря кореньям и травам вкус самых простых блюд, которые готовила индианка, становился необычным, почти изысканным. И все же Ниолу казалось, что мать топит в котлах с пищей не тайную любовь и былую страсть, а свое горе.

Никто не мог сказать, сколько лет Хелки; она по-прежнему выглядела как жрица или колдунья, и ничто не могло скрыть ее царственной осанки, разрушить удивительно четкий абрис лица, но что скрывалось под этой оболочкой, не знал даже Ниол.

– Скажи, – неожиданно начал он, – это сложно – сделать выбор?

– Какой? – спокойно отозвалась Хелки.

– Например, выбор между жизнью и смертью?

– Своей или чужой?

Ниол коротко рассмеялся и спросил: