Исповедь послушницы (сборник)

Выпустив ошеломленную девушку из объятий, Энрике улыбнулся. Непостижимо, как небольшая рана, нанесенная случайными людьми, смогла разрушить столько преград, как сладко представлять, что это только начало! Насколько больше сближает молчание, чем любые слова! Так, бывает, досадное происшествие приводит к куда более значительным достижениям, чем событие, которое кажется радостным.

Сердце молодого человека сжалось от страстного нетерпения. Нет, он не станет ждать окончания войны, на которой, быть может, его убьют, он как можно скорее должен назвать Паолу своей!

Мысль о браке с ней до сих пор казалась ему нелепой, но что может помешать поговорить с ее отцом и попытаться прийти к взаимовыгодному соглашению?

В последующие дни Паола с трудом дожидалась момента, когда Армандо отправится на службу, после чего неслась в гостиницу как на крыльях. Она взяла у Хелки целебные травы и расспросила индианку, как готовить настойки и отвары.

Девушка вовсе не собиралась позволять Энрике вольности, но ей нравилось обращаться с ним как с неразумным и беспомощным ребенком, а он, как неразумный и беспомощный ребенок, умудрялся выманивать у нее небольшие, но ценные подарки.

Теперь их сближение шло куда быстрее, чем прежде. Через три дня они уже обращались друг к другу на «ты», держались за руки и без смущения болтали о всяких пустяках. Энрике рассказывал Паоле о том, что, согласно распоряжению Филиппа II, каретой с двумя лошадьми мог владеть только дворянин, четыре лошади дозволялось запрягать лишь в том случае, когда в карете сидел сам хозяин, а экипаж с шестеркой имели право использовать члены королевской семьи.

Девушка поведала Энрике о своих любимых цветах, о том, как в детстве выхаживала птенцов, оставшихся без родителей, как целыми днями играла в саду, который представлялся ей ни больше, ни меньше целым миром.

Однажды, дожидаясь прихода Паолы, Энрике не выдержал и заговорил о ней с Хосе, которого только отчасти считал слугой, а в целом относился к нему как к приятелю.

Они познакомились еще в Саламанке: Хосе был сыном небогатых дворян, которые выложили все, что сумели скопить, и отправили сына в университет. Для Хосе добывание куска хлеба было повседневной задачей. Вдоволь постояв в очереди за бесплатным супом, который раздавали при некоторых монастырях, он вскоре нашел более верный источник дохода: стал служить своему обеспеченному товарищу. Днем он разрывался между выполнением домашних и учебных обязанностей, а по ночам они с Энрике, случалось, вместе пускались на поиски небезопасных приключений.

– Что ты можешь сказать об этой девушке?

– Она прелестна. Правда, с первого взгляда довольно трудно понять, к какой среде она принадлежит: рыбка из океана простолюдинов или из озера избранных.

– Паола – сирота, дочь бедного идальго, живет с чудаковатым дядей и не менее странной служанкой. Ей не привили светских манер, и порой она ведет себя с простодушием и наивностью дикарки. Именно из-за неприкаянности Паолы я не намерен обижать ее. Будет лучше, если я поступлю с ней честно.

– Вы возьмете ее в свой дом?

– Да, я готов это сделать. Более того, я составлю бумагу, согласно которой в случае моей гибели на войне девушка будет обеспечена.

– Или когда вы решите жениться на другой? – осторожно произнес Хосе.

Энрике кивнул.

– Или если когда-нибудь я решу жениться.

Ниол выехал из Мадрида ранним утром, когда небо было расцвечено сказочно-нежными, розовыми и золотыми красками зари, над деревьями проносились стаи птиц, а воздух казался легким и сладким, как цветочный нектар.

Юноша был не очень уверен в успехе, но ему повезло: его пропустили во владения Энрике Вальдеса, и сам хозяин, выздоровевший несколько дней назад, вышел ему навстречу. Энрике был в бархатном берете, короткой куртке, облегающих ноги штанах и высоких сапогах. На поясе, на золотой цепочке, висел кинжал в богато инкрустированных ножнах.

Он провел Ниола в конюшню, где породистые лошади содержались в образцовом порядке и чистоте.

– Вот они, – сказал Энрике. – Выбирай.

Ниол медленно пошел по проходу, глядя на обитателей конюшни. Лошади косились на него блестящими темными глазами: одни – высокомерно, другие – с любопытством. Они помахивали длинными хвостами, прядали ушами, а он все шел и шел, пока не увидел ту, любовь к которой вошла в его сердце подобно огненной стреле. Ослепительно-белая, без единого пятнышка лошадь смотрела на него доверчиво и прямо, как ребенок смотрел бы на мать, а смертный – на Бога.

Ниол протянул руку и осторожно провел пальцами по атласной шее. Мимолетная нервная дрожь прошла по телу животного, но юноше почудилось, будто то было колебание, способное потрясти основы божественной вселенной.

Белая Лошадь. Он не сомневался в том, что это – знак судьбы.

– Я бы хотел оседлать вот эту кобылу. Можно?