Исповедь проклятого

Пристрастие к алкоголю, как и к любому наркотику, спутывает сознание и заставляет людей совершать непоправимые ошибки. Прибегнув к алкогольной горечи, люди не находят успокоения, но еще сильнее угнетают рассудок. Юные люди под градусом лезут в петлю из-за несчастной любви или плохих оценок. Крошечное сиюминутное страдание они раздувают до размера всемирной катастрофы и им очень хочется вызвать чувство вины у обидчика.

Сиюминутный порыв помутненного разума – и любящий жизнь человек оказывается в петле. Он хочет жить, никогда не думал о смерти, не собирался умирать. Алкоголь заставил его забыться. И вот – он хрипит, пытаясь ослабить веревку, но даже кричать не может. Полез в петлю на пьяную голову и в ней остался. А затем их, черноруких, забирают арханты, чтобы использовать в своих целях.

Примечательно, что низшие арханты заботятся только о том, чтобы отобрать чужую энергию и насытиться, а высшие – атакуют человеческие души с целью получить на выходе как можно больше сторонников и черноруких рабов. Таким образом, они пополняют свой послужной список и продвигаются по иерархической лестнице.

Однажды я увидел в теле молодой девушки дух высохшего, обтянутого желтой кожей старикашки. Он наполовину вывалился, потеснив ее собственную душу. Считав его историю, я узнал, что он умер юным парнем от передозировки наркотиков, но Эйдор отобразил истинный лик его души.

Старик уставился на меня бесцветными глазами.

– Оставь меня, – прохрипел он, – не подходи, не трогай!

В этот момент я увидел воспоминания девушки, когда она впервые заметила подселенца. Это случилось в душе. Она терлась мочалкой и случайно боковым зрением на долю секунды увидела, что из молодого стройного тела торчит отвратительный морщинистый старик.

Услышав отголоски ее крика в тот вечер, меня пробрал ужас от понимания, что девушка его ощущает, слышит и даже иногда видит. Нужно ли объяснять, какой стресс испытывала бедняжка?

Я схватил чернорукого старика и выдернул его, швырнув на пол. Не скрывая отвращения, я наблюдал, как он глотает воздух и ворочает гнилым языком, изрекая ругательства. Сотрясаясь на полу не в силах подняться, он был переполнен ненавистью ко всему живому. Из его рта хлыстала грязная пена.

Как бы он не хотел вернуться в Асперос, эта возможность навсегда была потеряна с тех самых пор, когда он решился силой отнять живое тело у невинной девушки.

– «Попытка вытеснить дух из человеческого тела, подменив собственным – одно из самых непростительных деяний», – объяснил мне Иларем, – «Это не просто, но возможно, когда физический организм ослаблен болезнью или стрессом. Очень мало сущностей рискуют внедряться таким способом, поскольку всегда приходит наказание. Им не дается второй шанс».

Иногда мне попадались разного рода преступники. Их было по-своему жаль. Прежде всего за испорченное представление о жизни, ценностях и деньгах. Я невольно вспоминал себя, глядя как низко поступают люди ради того, чтобы урвать лучший кусок.

Никогда не забуду того мальчишку четырнадцати лет, связавшегося с плохой компанией, толкающей наркоту. Его выследили копы, зафиксировали передачу наркотиков, попытались арестовать, но мальчик достал из кармана куртки пистолет, угрожая тем расправой. Один из них произвел выстрел, попав в грудь парню. Тот замертво упал, а позже оказалось, что пистолет был игрушечный.

– Вызовете скорую, придурки, я еще не умер! – кричал он, будучи уже по ту сторону материального мира.

– Зачем пистолетом угрожал? – спросил я, но он не услышал.

Да я и сам знал зачем. Как знал и то, что полицейских затаскают по судам. СМИ будут перемывать им косточки, обвиняя в поспешных действиях. Убитый парень в глазах общественности будет всего лишь невинным ребенком, который и пожить-то не успел.

Нигде не всплывет информация, что этот «ребенок» успел посадить на иглу полсотни подростков, переломав им всю оставшуюся жизнь. Общественность не узнает, что он грабил стариков, пользуясь их рассеянностью и доверчивостью. Никто не увидит, как он колотил ногами мать, чтобы та дала деньги.

Это был жестокий безбашенный отморозок, который мог без сожаления убить за долги и изнасиловать только потому, что захотелось. Вероятность, что он бы одумался и встал на истинный путь – ничтожная. Но для общества виновными останутся полицейские, добросовестно выполнявшие долг, охранявшие спокойствие и мир в своем городе.

Гонения и травля со стороны толпы – мелочь по сравнению с чувством вины, которую они будут испытывать всю оставшуюся жизнь. Сколько бы их ни судили, ни обвиняли, самыми верными палачами они останутся сами для себя. Их совесть сильнее недоброй славы. Она горит пламенем внутри, сжигая все остальные чувства.