Исповедь странного человека

Бассейн был выведен примерно наполовину. Пришлось немного притормозить с ним одно время, когда на сад деньги ушли. Но сейчас работы шли полным ходом. Заведовал всем этим делом бывший физрук одной из рядом находящихся школ. Тоже Виктор. Виктор Николаич. Мужчина лет пятидесяти. Шустрый как электровеник. Пришел искать к нам работу и нашел. Дело нашел. Свое. Теперь тоже горит на работе. Я еще возлагал на него надежды, по поводу организации школьных уроков здесь. И уже прощупывал почву. Пока почва была благоприятной.

Пока я ходил туда-сюда, наступил вечер. И разговор с Юлькой неотвратимо приближался. Эх! Да где наша не пропадала!..

День сегодняшний

Тогда славно меня поваляли по ковру. Я уж думал, меня собираются убить. Ну, как минимум, жестоко покалечить.

Еле достучался. Еле-еле убедил Юльку, что никто мотоцикл ей и не дарит. Что постепенно она отдаст мне деньги за байк. Так же как в банке, только без процентов. Согласилась. Особенно после моего вопроса, когда она заикнулась насчет процентов. Я просто спросил, считает ли она меня своим другом. После подтверждения, что такое имеет место быть, я спросил, нормально ли то, что друг дает деньги под проценты?

Но все равно, она согласилась с передачей мотоцикла в ее пользование лишь после того, как я, на ее вопрос, а почему я его не себе купил, заметил, что себе я тоже купил.

Да тогда все свои сбережения ухнул на эти покупки. Еще и занимать пришлось. У Аллы. Я свою зарплату выбрал вперед на два месяца. И выдержал несколько неприятных разговоров в институте, по поводу моей задолженности по оплате за обучение.

Эх! Вот жизнь тогда пошла. Мне захотелось дать имя своему двухколесному другу. Оно пришло само. «Бродяга». И все, как и должно быть.

Да, отрывался я тогда изрядно. Даже можно сказать, временно сошел с ума. Ну скажите, будет ли человек в здравом уме, переезжать по узкой досочке, через глубокий ров, на тяжелом мотоцикле? И надо было переезжать на хорошей скорости (то есть, с разгона!), иначе свалишься. А прогон через переезд, перед едущим поездом? Причем чем ближе поезд, тем лучше! Ох и материли нас наверно машинисты! Ну а езда зимой, на одиночке, это вообще отдельный вопрос…

Сзади в комнате послышались шаги, шлепанье босых ног. Я обернулся. Лунный свет очертил силуэт фигуры, завернутый в простыню. Чего-то такого я и ожидал. Поэтому, наверно, спать и не ложился.

— Марин, — сказал я.

Ну а кто еще это мог быть?

Девушка подошла ко мне, на лице было написано смущение.

— Не спиться? — спросил я, улыбаясь.

Она виновато потупила взор.

— Ты решила меня напугать? — улыбнулся я еще шире. — Привидением вот прикинулась.

Марина молчала, смотря в пол. Я вздохнул.

— Я не против, — уже серьезно сказал я. — Но только тогда, когда желание обоюдно. А не в качестве оплаты.

— Ты же меня совсем не знаешь, — глухо сказала девушка.

— А разве для того, чтобы помочь человеку, нужно его досконально знать? — возразил я. — К тому же, кое-что я все таки знаю.

— Что? — она вскинула голову, в ее голосе прозвучал испуг.

— Ну, например, что тебя можно спокойно оставлять одну, — ответил я.

— Откуда ты это знаешь? — ее голос звучал все так же глухо.

— У тебя взгляд не бегает. Ты пришла сюда в первый раз, и не смотрела по сторонам. Тебе не интересно, где я работаю, — я перевел дух. — Ты даже не спросила, как открывать замки. Достаточно?

Марина опять промолчала.

— К тому же, ты не пытаешься выглядеть поэффектнее, — я побарабанил пальцами по перилам балкона. — А если бы что-то замыслила, то делала бы это не задумываясь. Поэтому мне, собственно, нечего опасаться.

Марина все также не смотрела на меня.

— А что у нас будет на завтрак? — спросил я.

— На завтрак? — удивилась девушка, такой резкой смене темы.

— Ну да, — подтвердил я.

— А что ты хочешь? — спросила она.

— Что-нибудь вкусное, — улыбнулся я…

Картины прошлого

— И что, ты точно решил уйти? — спросила меня Юлька.

Мы стояли возле обрыва. Темой разговора было мое увольнение из «Изумруда».

Начиналась весна. Правда, солнце не очень грело, но уже можно было ездить на мотоцикле, не опасаясь каждую секунду навернуться.

Я пнул ледяной комок, вывороченный колесом и ответил, смотря на лес внизу:

— Понимаешь, Юль, — начал я, тяжело вздохнув. — Это неправильно. И дело не в том, что не спросили моего желания, хочу ли я спать с этой бабой.

Я встал с мотоцикла, подошел к обрыву.

— Дело, наверно, в том, что Алла вообще допустила такую мысль, — произнес я. — Мысль о том, что людей, которым она доверяет, можно использовать.

Юля молчала.

— Просто я подумал, а что же дальше? — я скрипнул зубами. — Если для нее стало нормальным, что можно продать, как игрушку, другого человека?

Я вздохнул.

— Она мне предлагала войти в долю. Говорила, что ей нужен тыл, чтоб было на кого опереться. Мне нравилось, честно нравилось с ней работать. Сколько мы всего сделали.

Я горько улыбнулся.