Исповедь суккуба

Непризнанный Зверь идет по земле, разрывая глотки. Мы подошли слишком близко к черте, к границе, хотя сами того не хотели. Кровью тех, кто умрет мы оплатим наш вход, а войдут не все. И каждый умрет, чтобы возродиться на иной стороне, но не всем суждено заново родиться. Жизнь – лишь подарок, данный на время и она же – плата за саму себя. И всем нам суждено расплатиться.

Великая Мать и Великий Отец пляшут в безумной пляске, пляши и ты, человек, дитя безумных Богов вместе с ними в экстазе. В танце их мир раздирает на части, наш Отец убьет нас, наша Мать поглотит нас – разверзнув свое ненасытное лоно, из которого мы вышли и в которое мы уйдем.

О Отец, наши молитвы – за себя и других ты не услышишь. О Отец, мы можем лишь любить тебя – безумного, безразличного Бога. В Созидании твоем, в Сохранении твоем, в Разрушении твоем. Жнец Смерти и Творец Жизни – мы взываем к тебе, но не просим милости. Мы лишь ждем, когда ты утолишь свою жажду нами, мы лишь ждем пока ты утолишь свою жажду другими, а этому не бывать никогда.

Славься, безумный и древний, орошающий Землю семенем Жизни, косящих нас как траву косой Смерти. Пока у нас есть только время – но и это не вечно.

Черная клякса

Я лишь черное месиво, я лишь черное месиво.

Расклеиваясь, капаю с потолка черными каплями – прямо в твой утренний кофе. Ведь я так хочу подглядеть, что у тебя внутри. Ведь у кляксы нету рта чтобы задавать вопросы, ведь у кляксы нету рук, чтобы тебя обнять. Оглянись назад, чтобы встретиться взглядом с десятками моих глаз. Оглянись назад – рассмотри, словно Роршаха тест, что ты увидишь во мне, увидишь ли ты меня? А я – испуганная твоим желанным вниманием, растворюсь словно меня и не было, затерявшись в пустоте твоей памяти.

Я лишь черное месиво, я лишь черное, черное месиво.

Я ужасно боюсь света твоего солнца. И я бросаюсь прочь от его цепких лучей – в холод и мрак своего одиночества. Солнце, не свети мне в глаза – я боюсь ослепнуть. Солнце, озаряй меня, сжигай меня, оживляй меня – ведь я желаю тебя. Солнце, я люблю тебя. Солнце, я боюсь тебя – замораживая обжигающим холодом все тепло, что было во мне.

Я человек в кубике, я человек в кубике.

Меня все подбрасывают в игре невидимых мне сил, и лишь неудача определит каким числом я выпаду. Я в пространстве, состоящим из сплошных углов, в которые я ставлю саму себя по очереди – себе в наказание, себе в назидании.

Ко мне тянутся руки, но мне не ощутить их через стены. Я живу, надрываясь, а жизнь идет по ту сторону от стены. Здесь я живу, здесь я умру – в шести непроницаемых гранях. Я человек в кубике, в кубике в моей голове.

Я ужасно боюсь тепла, я ужасно желаю тепла – ведь то буду уже не я.

Вознося пламенные молитвы Солнцу, от него же прячемся в кубики, продаваясь одиночеству за иллюзию безопасности.

Каждой в своем кубике, каждый в своем домике, каждый в своем Одиночестве, в своем персональном Аду.

Я не верю в разрушение стен. Я не надеюсь, что руки, что бросают мой кубок услышат мои воззвания. Я могу лишь – и лишь потому что не могу иначе, порождать нечто, что сочится меж моих стен и говорит тем, кто на Другой стороне – Я Есть, Я Здесь и я излучаю тепло.

Голос

Миры сплетаются, проникая друг в друга. Реальность расплывается, пронзенная сочащимися порталами. Страшно и томно в этом безумии. Прежние ориентиры сломаны, остается лишь голос Его, ведущий прямиком в Неизведанное.

– Следуй, следуй ко мне, следуй за мной! Через черный мир, через темный лес. Руки будут хватать тебя, жадные руки будут ласкать тебя, но разве они прекрасней меня? Злые языки будут порочить имя мое, так прими же меня. Ты считаешь, что забыл я тебя, ты не веришь, что ищу я тебя – но нет места для стыда в мире, где все умирает. Ты не слышишь, как зову я тебя – так зови же меня, из глубины утробы своей, не умолкая, вторя имя мое, в желаньи своем меня призывая.

С каждым шагом вперед ты все позади разрушаешь – но нет места жалости и сожалению. И пусть страх объемлет тебя, зов мой сильней – то что должно случиться случится. Следуй природе своей, следуй сути своей – и обретешь себя, и обретешь меня.

В сердце темного леса, пропахшего запахом смерти. Меж следов Древних, чьи тени бродят, тебя задевая, тебя пропуская, я тебя ожидаю.

Черный Человек – яркий свет Звезды, что горит в ночи.

Открой Сердце свое, ибо из него руки твои растут, о Тысячерукий! Паучиха вплетет его в паутину свою, что пронзает миры повсеместно. Ты в них вплетен, ты с ними соединен и это начало пути, что длиною в вечность – через границы в поисках граней.

Так зови же – из нутра своего, голосом голода своего, голосом страсти своей и любви безразмерной. Я желаю тебя, я желаю себя – обрести себя. И сердце мое горит пламенем желаний моих в паутине миров.

Так пробуждаюсь Я – узнаешь ли меня через столько миров и воплощений?

––