Исповедь травы

Импульс внезапности - так я это называю. Нечто равнозначное толчку в спину, нервному шепоту: "Вот оно!!!" Я привыкла к такому во время своих уличных выступлений - не собьюсь в танце, никто даже не поймет, что я сосредоточена на чем-то постороннем... Просто цветовое пятно, вот только еще одного почти немыслимого здесь цвета - ярко-голубого с отливом в бирюзу.

Щиты давно уже никто не поправляет, ему удалось войти без приветственного грохота... стоит в дверях неподвижно и в глазах его разгорается огонек интереса - это он меня заметил. Мне не надо ничего объяснять, я давно уже идеально настроена на него, как приемник на определенную частоту. И все же... совсем другим представляла я его по сохранившимся текстам и единственной записи голоса, сделанной еще самой Ланнад на один из ее легендарных двухсот кристаллов.

Высокий, да - но неожиданно тонкий, худющий, как я сама и в то же время очень сильный, хоть это и не бросается в глаза. А волосы у него - вот это да! - цвета темной меди, длинные пряди вьются по плечам, лезут на глаза, не схваченные ни обручем, ни повязкой. И кожа очень светлая, как у всех рыжеволосых, а глаза серые и тоже с отливом в бирюзу, как бутылочное стекло (тот, кому подобное сравнение покажется неизящным, видно, никогда не видал вживе таких глаз). Вряд ли можно разглядеть все эти подробности во время движения - но я-то разглядываю внутренним зрением.

Он мог бы быть потрясающе красив по меркам любой Сути - но многовековая усталость пополам с тоской, или еще что-то, чего я не умею назвать, отметила своей печатью это лицо, словно смазав его черты, легла тяжкой ношей на плечи, лишив королевской осанки... Сломлен, и давно сломлен, но ("как и у Флетчера!" болью толкается в виски) сила его все еще не умерла!

Взгляд его рассеянно блуждает по залу, но упорно возвращается ко мне, и я потихоньку выхожу из транса и собираю в комок всю свою энергию - все, преамбула кончилась, начинается серьезная работа.

Как хорошо, что уже конец очередной песни! Умница Хейти, она прекрасно понимает, что передо мною "объект", и немедленно мне подыгрывает:

- Прошу прощения, братья-Волки, но на сегодня все. Я и так уже голос сорвала, - и, обводя зал задорным взглядом: - Так что налейте-ка вашей сестре за труды кружечку бесплатно.

- Хэй, и мне, - подключаюсь я. - Я тоже заработала.

- Ну если она больше не будет петь, то тебе незачем здесь задерживаться, - неожиданно рассекает гул голосов звучный баритон Онхэо. - Допивай свою кружку, и пойдем!

До чего же не ко времени! Ну вот какого, спрашивается, хрена он влез туда, где не предусмотрен? Я оборачиваюсь на голос с наигранно ленивым видом, чтобы ответить в духе "я еще не твоя собственность" - и тут...

Неужели на этом лице я только что видела рассеянность и безразличие? Мгновенно преобразившись, Он делает шаг в круг света и становится рядом со мною.

- Постой, - Его ладонь нерешительно касается моего плеча. - Станцуешь ли ты еще, если сыграю я?

Мгновенно я узнаю голос с темно-зеленого кристалла, и все во мне так и переворачивается от этого последнего доказательства. Сама не понимаю, как мне удалось ответить небрежно:

- Ну что ж, давай сыграй... Только чтобы такое... степное все из себя. Я по-другому не танцую.

- А я именно такое и хочу, - наверное, Ему кажется, что Он улыбнулся, но я вижу гримасу боли. - Можно гитару, воин степей?

Со злорадством наблюдаю, как Онхэо недовольно морщится, словно вместо хорошего вина отхлебнул перестоявшей кислятины, однако молчит. Хейти уступает не только гитару, но и стул, но Он отказывается и опускается на одно колено на границе круга света - а я уже стою в его центре, и вся замираю от того, что вот, сейчас...

Из-за дальних гор, из-за древних гор,

Да серебряной плетью река

рассекала степи скулу...

Боги, боги, если вы и в самом деле есть! Да за что же мне счастье такое - здесь, в этом не слишком чистом кабаке под Тенью, танцевать под Его песню! Не сдержанная, чуть отстраненная манера Созидающих Башню - нет, мое, до глубины души родное, неистово, не щадя ни себя, ни тех, кто слушает, на последнем задыхающемся крике - околдовывая, завораживая, подчиняя себе... И меня тоже подчинив себе - и узнав в Нем старшего брата со своего Пути, я подчиняюсь радостно и самозабвенно, тоже не жалея себя, выкладываясь до конца. Наверное, ТАК я не танцевала ни разу доселе. Да и кто бы в мироздании смог двигаться под это, не вкладывая душу в каждое движение?

Но для меня окончательное растворение все-таки недостижимо - я обязана произвести на Него впечатление, а потому каждый изгиб моего тела и взмах руки, даже выражение лица, находятся под ослепительно жестким контролем - иначе и не скажешь. Я делаю почти недоступное простому человеку. Все-таки мой титул в Братстве - Жрица Танцовщица, и сейчас я впервые в жизни и вправду достойна его.

Еще яростнее, еще неистовее... Он словно решил выплакать, выкричать все, что наболело у меня в душе за эти полгода, но не умело вырваться наружу в столь пронзительных и совершенных строках:

Я хочу просто страшно, неслышно сказать: