Исповедь военнослужащего срочной службы

      Само собой я отказался от столь заманчивого предложения. Отказ мой имел самые печальные последствия. В тот же момент я был отволочен в курилку, располагавшуюся рядом с туалетом и там жестко отметелен. Били, впрочем, несильно, без оттяжки, скорее для профилактики и психологического воздействия, без желания добить или убить, не оставляя особых следов, избегая ударов непосредственно по лицу и стараясь, чтобы я как можно больше летал из угла в угол, не получая каких-либо серьезных повреждений. Тем не менее, эффект был достигнут, после экзекуции я сидел на полу в углу курилки, приняв позу эмбриона, утирая кровавые сопли, скрипя зубами, с удивлением наблюдая свои оторванные пуговицы, разбросанные по полу и тихо охуевал от произошедшего. Было больновато и страшно обидно. Физическое сопротивление было бессмысленно, во-первых, я не Брюс Ли, а во-вторых, это только усугубило бы мои страдания. Со всего этажа приходили люди, желающие взглянуть на залупившегося молодого собственными глазами. Как в зоопарке, блин. Только жЫвотным в этом зоопарке был я.

      Тут же я был посвящен в так называемую "политику партии". Собравшиеся в курилке авторитетные деды расписывали мне все прелести жизни "по понятиям" и рассказывали ужасы жизни "по уставу". Надо сказать, их трение по ушам, да еще в три голоса, здорово воздействовало на сознание. Продолжалось это около часа, как мне показалось. После профилактической беседы, посчитав ее время более чем достаточным, мне был задан вопрос, как я желаю жить: по понятиям или по уставу? Я разъяснил воспитателям, что в принципе, местный уклад жизни не отрицаю, но писать письма Насурову от его "любимой девушки" и выполнять прочие унизительные поручения отказываюсь, и буду отказываться впредь. Насуров, присутствующий при том, начал рваться ко мне, уверяя, что тут же убъет меня на месте, остальные его удерживали "типа из последних сил". После этого в курилку был приглашен «черпак» по имени Олег (тихий такой парнишка из Крыма, фамилию приводить не буду) и тут же был показательно отметелен пред моими очами за то, что не выполнил свою обязанность по доведению до меня основных принципов местного уклада жизни. В общем, дело заваривалось нешуточное. Я уже начал жалеть о выбранной мною линии поведения, которая сулила довольно мрачные перспективы на ближайшее время. Но менять ее уже было бессмысленно, да и попросту вредно.

      Через некоторое время это занятие надоело даже дедам и я был отпущен в бытовку для приведения себя и одежды в порядок. Мне обещано было продолжение банкета и дано время подумать до завтра.