Исповедь восточной женщины

Я очень ему доверяю и всецело полагаюсь на него. Учился во Франции, уже несколько лет практикует.

В 10 часов едем в родильный дом. С нами едут мама, свекровь, Сильва и Джамиля. По их обычаям роженицу нельзя оставлять одну. Кроме боли, которая то отпускает, то накатывает, помню их веселую, обыденную болтовню.

— Ой, ой, ой, мамочка, помоги!

И мамочка в течение нескольких часов то водит меня по коридору, то массирует спину, то поглаживает бедра, живот.

— Ой, ой, помоги, мамочка! Но и ее массаж уже не помогает — больно! Больно! Помогите же кто-нибудь! Доктор — скоро ли?

Наконец, доктор, берет меня в родзал. Со мной свекровь, Сильва и Джамиля. Как назло, отключают свет, отключаются и вентиляторы. Дышать нечем. Сильва с одной стороны, Джамиля с другой машут на меня юбками. Вроде легче. Доктор сделал стимулирующий укол (Джамиля прежде внимательно осмотрела ампулу, из которой врач набирал лекарство в шприц). Начались роды. Как больно! Навалились на меня врач, медсестра, давят на живот, толкают девочку. У-у-у! Дикая боль! И вдруг облегчение, нет боли, ушла. Все, что потом делает врач со мной: смазывает йодом, подшивает разрезы — это, как комариные укусы по сравнению с предыдущим.

Когда прихожу в себя, вижу крохотного ребенка в руках медсестры. Она вертит маленькое тельце, шлепает его, слышу писк. Доченька! Наблюдаю, как ее купают, одевают, кладут в розовую коляску и увозят. Я отдыхаю. А потом и меня отвозят в палату. Первое, что я сказала! — Не так уж и страшно, рожу еще одного. Все смеются.

Так хочу спать. Но идут и идут родственники — цветы, поздравления. А я хочу спать. Наконец, в 12 часов, все расходятся. Мы остаемся вчетвером: Валид, мама, Диана и я. Увозят и Диану. Мы счастливо молчим, не разговариваем. И я проваливаюсь в сон.

Утром просыпаемся с мамой вместе, она осталась со мной в палате, спала на диване, говорит, что было удобно и выспалась. Я тоже.

Осматриваюсь. Какая большая красивая комната: телефон, вентилятор, кондиционер, холодильник. На стене красивой арабской вязью изречения из корана и рекомендации по уходу за новорожденным. И море цветов. В корзинах, вазах, на подставках, с именами отправителей и их поздравлениями, пожеланиями. Блаженно улыбаюсь:

— Господи, спасибо за счастье!

Вечером собирается вся большая семья, приносят магнитофон, видеокамеру. В коридоре, в палате дети, взрослые, шумно, весело. Потерпели бы такое в России? Очень сомневаюсь.

Приносят нашу девочку. Каждый хочет потрогать, подержать на руках; тормошат ее, поворачивают, и ей хочется спать, и она спит, несмотря на это буйное веселье. Заходит поздравить мой доктор. Улыбается: — Будешь еще рожать? — Буду!

Песни, танцы, музыка. Танцует даже мама. И смотри-ка, получается в ритм со всеми. Танцую даже я. Тяжело подниматься, болят швы, но надо. Положено. — Ну что ж, Наташа, не ударь в грязь лицом! Танцую.

Валид побеспокоился об угощении, которое всем нравится. Он, как официант, разносит подносы, угощает, подает салфетки, воду. Положено!

В обязанность мамы входит угощать, всех входящих, что она с удовольствием выполняет. А уж заходят! Все, кому не лень, поздравить, угоститься. Положено!

Я становлюсь участницей еще одного ритуала. Меня и мою дочку одаривают золотом. Мне на руку одевают тяжелый браслет, на цепочку вместо моего крестика (муж попросил оставить дома) брелок с изображением корана. Интересная песня! Диане одевают цепочку с брелоками, на ручку браслет; к кофточке и одеяльцу пришпиливают золотые амулетики от сглаза. И я делаю вывод — золото на женщине начинается с рождения, затем добавляется на свадьбе и с рождением каждого ребенка.

А назавтра, нас выписывают и все замечательно!

У дома привязан баран. Зачем? — Еще один ритуал: благодарность аллаху за доченьку. Зарежем, мясо разделим на 3 части. Одну унесем к мечети и раздадим бедным, одну раздадим родственникам, а одну оставим себе.

Теперь самый главный член нашей семьи — Диана. На кого же она похожа? Мама говорит — вылитая Муна. А арабки говорят — вылитая Наташа. А я, ну никак, не могу определить. Будь здоровой, солнышко! Весь быт крутится вокруг доченьки: кормления, купания, сон.

Мама купает ее в ванночке, и все с интересом смотрят. Делает ей массаж — а зачем?

Арабки своих детей купают в общем душе — кладут животиком на свое колено и моют. Поэтому наши манипуляции в ванночке, да еще с марганцем, им непонятны.

А я полагаюсь на маму — она вырастила нас с Томашей, вырастила Лину, пока Тома училась; мама все знает, все умеет, с нею так спокойно, надежно.

В этот мамин приезд у нас с нею состоялся очень интересный разговор. Ни за что не догадаетесь о чем? О религии.

В этом обществе все связано с религией. В 6 час утра во всех мечетях совершается намаз, 5 раз в день с интервалом 4 часа.

Моя свекровь надевает специальное покрывало, расстилает коврик, и истово молится. Валид по пятницам ходит в мечеть.

Мама спрашивает, как я себя чувствую в это время. Отвечаю, что очень уважительно отношусь к проявлению окружающими религиозных чувств.

— А как брелок на твоей цепочке.

— И к нему уважительно.