Испытание на прочность

— Еще тогда, когда была горбуньей, — испытующе смотрел на него Ленс. — Ты поэтому на нее больше не сердишься?

— Нет. Этот подарок очень меня удивил, и не сразу я понял его важность, — задумчиво улыбнулся Инквар и добавил, внимательно глядя в лицо ученика: — А с Алильеной мы обручились, вот ее кольцо, специально прячу под обманку. И это пока большой секрет.

— Я почувствовал, — смущенно улыбнулся мальчишка. — Лил очень сердилась, а когда мы уходили, завидовала, и ей было больно.

— Я надеюсь… — Инквар смолк и не сразу сумел разжать зубы, — она сумеет выдержать. И это будет самая последняя разлука в нашей жизни. Но ты же понял, что сегодня я не мог отказаться?

— Понял, — вздохнул Ленс и поглядел на помрачневшего учителя. — А вдруг они попробуют поймать нас там, в этих домах барона?

— Кого «нас»? — лукаво подмигнул Инк и пообещал: — Если попробуют задержать, пожалуемся Густаву. Я найду способ передать ему послание. Лучше объясни мне одну вещь, я давно хотел спросить. Почему сейчас я вижу слабое свечение твоего резерва, а там, в западных лесах, когда мы вас спасали, его не было?

— Это специальная ментальная защита от всяких амулетов, — довольно заулыбался парнишка. — Мне папенька придумал. Я же вижу все амулеты, и если ко мне приближается человек с амулетом, ставлю вокруг себя невидимое магическое зеркало. Оно уже давно ставится само, но искажает не отражение в поисковом камне или стекле, а осмысление этого в разуме проверяющего. А ты теперь смотришь без амулета, вот и видишь то, что есть на самом деле. Хотя от тебя я и не скрываюсь.

Искусник задумчиво кивнул и пришпорил коня, начиная догадываться, о чем теперь будет размышлять, мчась по пустынным дорогам.

Как выяснилось, Инквар был прав: никто так и не попытался их задерживать или хотя бы спорить ни в первой деревне, ни в последующих селах и городах.

При подъезде к Нортелу, самому крупному из стоящих на пути городов, куда маленький отряд прискакал уже после полуночи, Инквар и Ленс переоделись. И рано утром, наскоро выпив по кружке молока в небольшой, еще пустынно-сонной харчевне, маги выехали из города такими же серыми и незаметными, как большинство встреченных ими за эти дни путников.

Гарк воспринял перемену в облике спутников с одобрением и неожиданно произнес по этому поводу целую речь. Оказывается, ему очень не нравится, когда на них обращают внимание все встречные, а люди на улицах деревень и поселков показывают пальцами.

— Если бы не спешка, я устроил бы на рыночной площади представление, — перебираясь через мелкую речушку, насмешливо бурчал Инквар, стараясь не показывать, как живо задело его это замечание воина. — Вот тогда и посмотрел бы на него.

— Мы уже близко, — невпопад произнес вдруг Ленс, и Инк тотчас насторожился:

— Как ты узнал?

— Мне снова папенька приснился. — Мальчишка проглотил комок и неслышно выдохнул: — Его наказали.

— Так, — решительно остановил лошадь искусник и свистнул уехавшему вперед Гарку. — Нужно позавтракать. Пока он разворачивается, расскажи, как ты сделал такие выводы.

— Я его почти каждый день вижу, — соскочив с лошади, признался Ленс и вдруг всхлипнул: — Но сегодня даже чувствовал боль, как будто у него нет на руке двух пальцев и это место опухло и болит…

— Сволочи, — прижав к себе мальчишку, с ненавистью процедил Инквар, не раз слыхавший про этот изуверский способ.

Некоторые рабовладельцы так заставляли строптивых искусников выполнять свои приказы, точно зная, насколько ценны для мастеров руки. Почти как для музыкантов.

— Мы обязательно до них доберемся, я такое не прощаю, — пообещал искусник и тихо добавил, оглянувшись на приближающегося проводника: — И не волнуйся, в одиночку воевать нам не придется. С нами будут друзья, они уже едут, и некоторые совсем близко. Ты же понимаешь, что Юдгана придумал не я.

— Почему вы остановились? — еще издали крикнул Гарк.

— Небольшой привал. Нужно напоить лошадей и поплотнее позавтракать, потом поедем без остановки. А к обеду выберемся на Восточный тракт, тогда и решим, как ехать дальше, в одиночку или примкнуть к какому-нибудь обозу.

— Понятно, — успокоился воин. — Я тоже не прочь съесть кусок мяса. Это молоко — как вода.

На тракт они выехали на пару часов раньше намеченного и сразу свернули к постоялому двору, еще на подъезде опознанному по запахам кухни и конюшни и гомону весьма бойкого заведения.

Хитрый торговец не зря построил свой дом на безлюдной прежде развилке, в двух лигах от села, стоящего дальше к востоку на берегу реки. С тех пор мало у кого хватало терпения проехать мимо гостеприимно распахнутых настежь дверей и окон, за которыми кто-то уже гремел ножами и вилками и откуда неслись столь милые желудкам путников запахи жареного мяса и лука, горячего хлеба и чесночных колбасок.

В этот раз во дворе было особенно людно. Замерли у обочин направленные передками на восток телеги и дорожные кареты, рядком стояли у обустроенной возле колодца поилки мощные, холеные кони. А в тени у крыльца двумя кучами черного меха лежали огромные собаки.