Испытание. По зову сердца

— Девчата, новость! Будь он трижды проклят!.. — и, сдернув с головы платок, бухнулась на лавку. — Вислогубого, Семена-то, назначили старостой.

Вера и Аня молчали.

— Завтра вислогубый справляет гулянку со жратвой и самогоном. Слышите, — повела она носом, нюхая воздух, — как паленой щетиной несет? Поросенка его дружок Осип смалит... Наверное, шкура, и сам полицаем станет...

— Что ты, Лида, так говоришь? Не приведи бог, легко и в беду попасть, — остановила ее Вера.

— А кого мне бояться? Вас? — со смешком смотрела на Веру Лида...

— А почему бы и нет? — спросила Вера.

Лида сощурила глаза, хитро посмотрела на нее, а потом на Аню.

— А чего мне вас бояться? Вы девки нашенские, советские. Только у вас это, — покрутила Лида пальцем у виска, — немного таво, не отработано... Бог вам основательно мозги затуманил... Но это со временем пройдет...

— Откуда у тебя такая вера в нас? — спросила Вера.

— Откуда? — На Веру смотрели добрые васильковые глаза. — Если бы вы были не наши, то давно предали бы меня вислогубому... — посмотрела на Аню. Но та как сидела за столом, опершись подбородком на сложенные руки, так и не шелохнулась. Лида продолжала:

— ...Меня Егор Егорович надоумил. Ведь это он тогда мне отраву дал.

— Староста? Разве он...

— Он хороший... — Лида осеклась. Она чуть не проболталась, что староста коммунист и стал старостой, как она слышала, по заданию райкома партии, который, наверное, находится где-то с партизанами в лесу. — Да ну вас, — Лида махнула рукой и пошла к зеркалу прихорашиваться.

Сгустились сумерки. Из-за косяка окна показался бледный серпок только что народившегося месяца. Лида придвинулась поближе к девушкам. Вера видела, что ее мучает какая-то тайна и ей невмоготу удерживать ее.

— Говори, Лида, не бойся, — прошептала Вера. — Мы не подведем тебя... даже если нас будут пытать...

— Смотрите же, девчата! — Лицо ее стало строгим. — Мы решили убить вислогубого.

— Кто это «мы»? — деланно безразличным тоном спросила Аня.

— Народные мстители!

— Народные мстители? — переспросила Вера.

Она слышала от Устиньи, что в округе действует партизанский отряд «Патриот Советской Родины».

Вера представляла этот отряд мощным, большим, а его людей — пожилыми, сильными, с карабинами за плечами, с гранатами на поясе, пулеметными лентами через грудь. И никак уж не могла представить себе народным мстителем Лиду.

— Ты состоишь в отряде народных мстителей? — спросила Вера.

Лида замялась.

— Нет, я не состою. Но это так. Егор Егорович называл нас, девчат, которые ненавидят фрицев, — народные мстители. Он часто говорил мне: «Не беда, что ты не в отряде, там тебя все равно числят». Он меня туда не послал, наверное, только потому, что я не комсомолка, — с грустью закончила Лида и замолчала. Но вдруг встрепенулась и вложила в руку Веры бумажный комок. — Это отрава, ее два порошка... К вам он ходит... Если дать ему в красной бумажке, то он через часа три подохнет, а если ту порцию, что в белой, через полчаса... Поняла?

На лбу Веры выступил пот, но она не вернула этот комок Лиде, а, наоборот, крепко зажала его в своей руке. Для маскировки бубнила, что у нее для такого дела не хватит смелости. Да и боится брать на себя тяжкий грех.

— Как же так?.. Это ведь богу противно... — бубнила она.

— Эх, ты, святоша! — прикрикнула Лида, схватила со стола горшок и замахнулась им. — Вот как тресну по твоей забитой дурью башке, так сразу дойдет!.. Враг поганит нашу землю, жжет наши избы, убивает наших родных и дорогих людей, насилует девчат, угоняет народ в неволю, а ты слюну пустила! Ханжа разнесчастная!.. — потрясая горшком, Лида наступала на Веру, и если бы не шаги во дворе, она, возможно, даже легонько стукнула бы ее.

— Да тише ты, мститель! Слышь, кто-то идет, — шикнула Вера. — Вот из-за таких болтунов и хорошие люди гибнут...

Лида схватила со скамейки платок и бросилась к двери, но было уже поздно. В сенях что-то загремело, послышалось царапанье по стене, потом заскрипела дверь, и пьяный голос Семена прохрипел:

— Есть кто живой? Открывай!

Все, затаив дыхание, молчали. Семен в дверях чиркнул спичкой и заорал:

— А, Настасия батьковна! Поклон и уважение! — поклонился он до пояса. — А где Устинья?

— Тети Стеши нет дома. Позвать? — Вера рванулась к двери.

— Не надо! — Семен преградил ей путь и снова чиркнул спичкой. — Зажигай коптилку!

— Нам и так хорошо, — огрызнулась Аня.

— Что?! Мне перечить?.. Дура! — гаркнул Семен и что есть силы стукнул кулачищем по столу, да так, что даже в шкафчике зазвенела посуда. — Ты знаешь, кто я?!

— Дурак! Вот ты кто, — сорвалось у Ани.

— Что?! Повтори! — Семен рванулся к Ане. — Теперь я власть, вот кто! Староста. Понимаешь ты? — обернулся он к Вере. — Настенька, — староста! Теперь вы все в моих руках, — дыша перегаром, орал Семен.

Вера зажгла коптилку.