Испытание смертью

Местности центральной Италии в то лето выглядели просто великолепно. Тонущие в тумане оливковые рощи, окаймленные рядами кипарисов, виноградники, покрывающие невысокие и пологие склоны холмов. А на заднем плане всегда возвышались горы с роскошными альпийскими лугами, потоками и огромными пространства дикой природы. Ближе к побережью раскинулись густые леса и болота; в лесах было полно диких кабанов и волков. На ночь мы ставили лагерь, укрывшись в лесу, а с наступлением дня огнем и мечом проходили по ничего не подозревающим городкам и селениям. Это было довольно легко. Нас сопровождали двое разведчиков Бирда на своих запаршивевших лошадках; днем раньше они объезжали эти районы, отмечая наличие любых укреплений, стен и иных преград, способных затруднить нападение. Довольно часто ничего подобного не было; как оказывалось, во многих местах вообще не было никаких представителей официальной власти Рима. Большие города имели оборонительные стены и гарнизоны, но нас они не интересовали. Мы убивали всех надсмотрщиков, когда нам попадались большие сельскохозяйственные поместья и латифундии, и освобождали всех рабов, направляя их в свое войско. Кто из них пошел по указанному пути, а кто просто бежал в леса или в горы и стал разбойником, я не знаю. Когда мы производили нападение, то вылетали из предутреннего тумана, а позади меня развевался огромный алый штандарт с белой конской головой. Мы несли пылающие факелы, которые швыряли в сараи, амбары, телеги и стога сена. Убивали мы лишь тех, кто оказывал сопротивление. Большинство же просто убегало, спасая свои жизни и немногие пожитки; а матери прижимали к груди своих маленьких детишек. Их мы не трогали. Иногда против нас выступали небольшие группы мужчин, вероятно, ветеранов, получивших землю от благодарного римского сената, – редкие, разрозненные отряды людей с потрескавшимися щитами, без шлемов, с ржавыми мечами и старыми копьями. Они неплохо помнили свое легионерское прошлое и боевую подготовку, но ничего не могли противопоставить нашей скорости и стрелам. Мы обходили их с флангов, охватывали с тыла и расстреливали на месте. Мы поджигали виллы, поместья и станции римской почтовой службы, предварительно выгребая оттуда все золото и серебро. И собрали очень приличную сумму в этих благородных металлах. Однако вскоре мне надоело нападать на незащищенные цели, и тогда мы обрушились на города – на Луну, Фельцину, Адрию, Вепету, Сахату. Я часто высылал с полдюжины всадников к городским воротам, и они дразнили стражу, выкрикивая всяческие оскорбления. Вскоре ворота распахивались, и оттуда галопом вылетал конный отряд с намерением схватить противника. Но мои люди были всего лишь приманкой, а остальные ждали за холмом или укрывались за деревьями. В итоге римляне попадали в ловушку, и их вырезали всех до единого. Иногда мы поджигали большую виллу, а затем прятались и ждали прибытия войск из ближайшего гарнизона, командир которого, завидев поднимающиеся в небо огромные клубы черного дыма, тут же высылал отряд воинов на разведку. Когда они подходили, мы расстреливали их из укрытия или атаковали в конном строю. Римляне в шоке замирали на месте, давая нам достаточно времени добраться до них и порубить мечами, прежде чем они опомнятся и перестроятся в боевой порядок.

Однажды кто-то из разведчиков доложил, что в городе Арреций, расположенном на крутом холме посреди заливных лугов в долине реки Арно, стены наполовину разрушены. Местный житель сообщил ему, что их сильно повредили в ходе какой-то гражданской войны, с того времени так и не восстановив. В стенах имелось четверо ворот, ориентированных на четыре стороны света, но с южной стороны стена была почти вся снесена штурмовавшими ее войсками, которые потом взяли и разграбили город. Стену так и не починили. Наоборот, кирпичи кладки разобрали и растащили, чтобы построить новые жилые дома, которые теперь стояли вне былого оборонительного периметра. Перед этими домами насыпали земляной вал, с целью потом возвести здесь новую стену, чтобы прикрыть ею новый район города, но до сих пор ничего не было сделано. Городские власти явно разленились; но, в самом деле, кого им было опасаться, они же располагались в самом центре Италии!

Мы встали лагерем милях в пяти от Арреция, в заросшем лесом глубоком овраге, через который протекал быстрый поток ледяной воды. Весь следующий день мы отдыхали. А за два часа до сумерек, когда мы закусили сухарями и фруктами, я собрал всех своих конников.

– Выступаем ночью и нападаем на заре, – сказал я им. И посмотрел на того разведчика, который обследовал Арреций, высокого жилистого мужчину с черными глазами и злобной ухмылкой на губах. Его звали Диаол, он был греком тридцати лет. Никто о нем почти ничего не знал, разве только то, что Диаол был рабом, но прежде чем присоединиться к Бирду, жил как разбойник. Он прилично владел латынью и, насколько я видел, не был заклеймен. Я подозревал, что у него имеется какое-то образование, но он противился любым попыткам выпытать у него хоть какую-то информацию о себе.