Испытание веры

— Женя мог быть сейчас с нами, — представил себе Мипулин, редко вспоминая о друге детства, смерть которого нанесла ему, так же, как и Диме, тяжкий вред. Он любил его, а внезапная авария и неожиданная кончина заставили создать в сознании стену, отгородив прежние воспоминания, доставлявшие боль каждый раз, когда он вспоминал о человеке, которого не вернуть. Со временем он практически перестал думать об этом, словно человек, с которым связано почти всё детство, ничего не значил, будто его не существовало. Но с болезнью Саши и воспоминаниями Димы, что-то вернулось и к Антону.

— Мог, — с грустью согласился Малышкин, — если бы мы не выбрали ту злосчастную дорогу. Тоже мне часто говорил Саша. Он проклинал себя за выбор пути, ещё сильнее ненавидел отца, из-за которого не хотел возвращаться домой рано. Как раз это и привело к месту аварии, где наши дороги пересеклись.

— Иначе ты бы сейчас не находился здесь.

— Верно. Наёмница Аргадиян позволила бы умереть нам, разом избавившись от всех возникших в дальнейшем проблем.

— Вот, как один человек, может совершенно случайно стать такой занозой, от которой не избавиться.

Дима улыбнулся, ведь это правда. Саша — ещё та заноза и в первое время, спортсмен никак не мог привыкнуть к такой человеческой особенности. С одной стороны, он благодарил за спасение и борьбу в судебном процессе против вдовы, но в то же время, у Малышкина практически не осталось личной жизни, поделившуюся на «до» и «после» знакомства с настырным и самым ненормальным фанатом. Но вместе с тем, в лице юноши, Дима получил хорошего друга. С ним его связало слишком многое, пусть даже, эта дружба частенько трещала по швам.

— Я не могу забыть его глаза, когда впервые отвёл на биатлонный стадион и познакомил с нашим бытом. Он представить себе не мог, что окажется в собственном сне, в котором всегда хотел остаться. Стоило хотя бы раз посмотреть за реакцией человека, чья мечта сбылась и кажется, в нашем мире всё возможно, если ему для настоящего счастья нужно так мало.

— Он всегда походил на ребёнка. Исполнял не только свои мечты, но делал это и для многих других. На ум приходит помощь фонду детей больных раком, когда каждый получил по пять желаний, которые обязательно исполнятся. Помню, очень многие почувствовали вкус жизни, зная, что в этом мире они не одиноки.

Дима вдруг остановился и посмотрел на Антона.

— Тогда почему ему не дали шанс? — спросил он и понял: на подобное ответ от друга получить не сможет. — В такие моменты понимаю, что Бога нет, раз уж позволяет погибнуть парню, которому исполнилось двадцать три, а до двадцать четвёртого дожить не сможет.

— Даже не знаю, что сказать, — замешкался Антон, целиком разделяя боль друга. — Но ты же знаешь, порой, чудеса случаются.

— Случаются, но не с нами, — пробормотал Малышкин.

— Ты не прав! — не согласился Мипулин. — Твоя спина. Помнишь? Позвонок в пояснице был повреждён после аварии. Ты мог никогда не вернуться в большой спорт, не говоря уже о том, что все врачи вообще не скупились на безрадостные прогнозы даже на счёт обычной жизни. Но что мы видим? Ты на Олимпиаде, прошёл тяжелейший путь реабилитации и оказался здесь. Мне такого и не снилось. Я уже молчу о других повреждениях, о которых, ты забыл, словно их и не было. Вот это можно назвать чудом. И как бы это со стороны не звучало, но он стал для тебя своего рода ангелом — хранителем. Вы изменили жизни друг друга.

— Так и есть, но теперь я не могу сделать этого снова, — не слишком-то воодушевился словами друга Дима.

— Не делай вывода столь поспешно, — сказал Антон, открыв дверь больницы с надеждой на изменение ситуации к лучшему. Подобное настроение сохранилось вплоть до прихода в палату Саши, но внутри никого не оказалось. — Так и должно быть? — спросил он, но побелевшее лицо Димы уверило об обратном. Набрав номер матери, Малышкин, как только услышал окончание гудков и знакомый женский голос, задал лишь один единственный вопрос:

— Он жив?

— Я сейчас подойду, — Наталья Борисовна повесила трубку, не сказав больше ни слова, сильно насторожив Диму.

— Что она сказала? — быстро спросил Антон.

Не успел он ответить, как рядом с палатой появилась мама, с обычным для себя видом, и по нему нельзя сказать ничего определённого.

— Ты ещё и Антона сюда привёл! — осталась недовольной женщина, держа руки в кармане больничного халата.

— Что с Сашей? Где он? — не ждал с вопросом Дима.

— Только не волнуйся, — осторожно начала женщина, — Саша в реанимации. Его состояние не стабильное, тяжёлое. Этого следовало ожидать на такой стадии.

— Мы хотим увидеть его! — настроил себя на встречу Антон.

— Прости, но не выйдет. Он сейчас под действием препаратов. Набирается сил. Может, завтра сможете навестить. Но обещать не могу.

Услышав это, Антон расстроился, но в то же время, друг всё ещё жив, и это настроило на что-то хорошее.

— Позвони, когда он придёт в себя. Хорошо? — попросил Дима.

— Хорошо. Когда придёшь в следующий раз, я кое-что покажу, — вспомнила Наталья Борисовна.

— Что это? — поинтересовался он.