Испытания

Мараньев крепко стиснул руку Нелли, и она ошибочно приняла его жест за сигнал близости. Но это было всего лишь непроизвольное выражение торжества: он увидел в газете «Полярный Экспресс» небольшую корреспонденцию под заголовком «Причастна ли русская художница Люция Крылатова к убийству Фрэнка Юхансона?».

Мараньев неторопливо перевернул газетную полосу, ничем не выдав своей заинтересованности. Нелли неторопливо вышла из кабинета в буфет, также ничем не выдав своей ошибки.

«Удивительно интуитивна», — с удовлетворением отметил про себя Мараньев, что относилось не к только что продемонстрированной Нелли выдержке, но и к ее сегодняшнему облику. Она была в белой блузке с отложным воротником и в расклешенной шерстяной юбке под широким кушаком. Просто, элегантно. Только вчера вечером Альфред Семенович мельком подумал, что надо тактично посоветовать Нелли более сообразовать ее туалеты со строгим стилем института.

Нелли вернулась, успев надеть изящный кружевной передник. Принесла дымящуюся чашку чая, сахарницу, печенье в красивой вазочке. Все на цветастом подносе в русском стиле.

Альфреду Семеновичу неудержимо захотелось сейчас же высказать ей ну пусть не восхищение, а сдержанное одобрение, в котором тем не менее было бы выражено именно восхищение! Не мог он только найти правильной тональности. Скорее всего, мешала заметка в «Полярном Экспрессе», которую ему не терпелось прочитать. Чай он выпил торопливо, думая одновременно и о Нелли, и о «Полярном Экспрессе».

И вдруг Альфреда Семеновича буквально осенило.

— Нелли, мне повезло здесь с личным секретарем! — почти торжественно провозгласил он.

Нелли была уже около двери в личный буфет директора. Она порывисто повернулась, звякнул то ли стакан, то ли чайник на подносе в ее руках, снова подошла к столу, поставила свою ношу и, как зачарованная, приблизилась к Мараньеву. Тот положил руки ей на плечи, наклонился и коснулся губами ее волос.

— Мне повезло с личным секретарем! — повторил Мараньев с нежностью, которой в себе не предполагал. И заставил себя мягко отстранить Нелли.

— Хорошо, — сказала она через несколько секунд с царственной покорностью, — а мне повезло с начальником, Альфред Семенович!

«Все понимает, какой тонкий ум, какая интуиция!» — восхищенно думал Мараньев, пододвигая к себе полосу «Полярного Экспресса». Читать заметку, анализировать ее и думать о том, как ее использовать, он начал только через несколько минут, потому что снова и снова расшифровывал короткий обмен репликами с Нелли.

«Я восхищаюсь вами, Нелли, но я связан, я женат. И какие бы ни возникли между нами отношения в дальнейшем, вы будете оставаться для окружающих моим личным секретарем!» — вот что он, в сущности, сказал Нелли Брыськиной.

«Я согласна!» — вот что, в сущности, Нелли Брыськина ответила ему.

Заметка в «Полярном Экспрессе» была подарком Мараньеву от самой судьбы. Конечно, и без этой корреспонденции он осуществил бы задачу искусной компрометации художницы так, что она дорогу забыла бы в Красный Бор, в производственное объединение и, главное, к Латисову. Осуществил бы с помощью «досье» на Крылатову, которое надо начинать готовить.

Заметка под броским заголовком «Причастна ли русская художница Люция Крылатова к убийству Фрэнка Юхансона?» очень облегчала задачу Мараньева. Но «подарок судьбы» при ближайшем рассмотрении был не таким простым, каким казался на первый взгляд. Скорее, заготовка, сырье для подарка.

Заметка была напечатана, несмотря на сенсационный заголовок, не на первой полосе. Стало быть, «Полярный Экспресс» не считает ее сенсацией. Цитировался дневник Фрэнка Юхансона. Последние слова, написанные им в жизни и зачеркнутые; две строчки о внешности Люции Крылатовой: «яркие темно-золотистые глаза, живые блики тени и света на лице, довольно высокая, стройная фигура».

Автор заметки задавал себе самому и читателям множество вопросов, помимо того главного, который был вынесен в заголовок. Почти каждая фраза завершалась у него вопросительным знаком. Почему Юхансона зачеркнул написанное? Почему он вздумал описывать внешность художницы? Был ли у советской художницы роман с редактором «Полярного Экспресса»? Длительный или мимолетный? Не было ли ссоры между Юхансоном и Крылатовой? Коммунистка ли художница? И т. д. и т. п.

Альфред Семенович знал нравы, стиль и методы буржуазной прессы, владел иностранными языками. Дважды прочитав заметку, он пришел к выводу, что, несмотря на проявляемый автором интерес к Люции Крылатовой, не против нее направлено перо журналиста. Мараньев был почти уверен, что напечатанная заметка — лишь первая в серии задуманных выступлений «Полярного Экспресса». Каких выступлений? Об этом Альфред Семенович, естественно, не знал и догадаться пока не мог. Более того, последующие выступления газеты, размышлял он, вряд ли будут для него особенно интересными, тема Люции Крылатовой отойдет в них, как он предполагал, на задний план.