Испытания

Популярный пародист выступал последним. Его не встретили обычными аплодисментами. А когда Балеринов несколько удивленно-произнес свою знаменитую, хорошо обкатанную хохму, слушатели, к его еще большему изумлению, стали подниматься с мест и покидать площадку перед эстрадой. Молча поднимались, молча уходили один за другим. Публика, судя по всему, не имеющая отношения к инструментальному цеху, тоже стала уходить, что называется, «как все».

Балеринов уже не декламировал, а мямлил изощренную похабщину. Доверялся своему долгому эстрадному опыту: этак можно пронять почти любую аудиторию. Но аудитории-то осталось уже с гулькин нос. Кто-то из уходящих вернулся. Оказалось, лишь для того, чтобы тычками поднять двух своих с первой скамьи:

— Не видите, что весь цех ушел?!

Яков Борисович Новиков, не желая противопоставляться преобладающему настроению трудящихся, позволил себе подстегнуть этих двоих:

— Ну, пошли, пошли! Люди уходят, а вы демонстрацию организуете, сидите недвижно!

Ведущая концерт красивая дама выскочила на сцену, потянула Пируэта Ивановича за кулисы и сунула ему подписанную путевку, утверждавшую, что выступление члена Союза писателей пародиста Балеринова прошло с большим успехом, что выступавший удовлетворил на высоком идейном уровне разносторонние запросы слушателей.

Рабочие возвращались из Красного Бора так же молча, как шли туда. Только три суждения прозвучали.

Кто-то сказал:

— Нелепая была случайность!

Кто-то возразил:

— Какая такая случайность?! Пародист убил, правду надо говорить, чего стесняться?!

И Алексей Иванович Горелов заключил:

— Вот и помянули нашего Тишку. Повыкамаривались!

17. Вихрь

Сергей повернул ключ и потянул дверь на себя. Фанерная, она почему-то показалась тяжелой. И замер на пороге, вдавливая костлявое плечо в дверной косяк, не зажигая света. Хотя никто не запрещал ему войти. Туда.

Наташа, с тех пор как отказалась быть директором школы, запрещала. Если не словами, то выражением лица. Всем своим видом, как бы внезапно каменея. Вырастала в дверях в тусклом японском халате с разлохмаченной вышивкой. Сильно пообношен был еще ее матерью. Та хотела на тряпки разорвать, а Наталья взяла себе. Она всегда умудрялась приносить в дом только бросовые вещи или дешевку. Латунный фонарь на стену. Пластмассовую вазочку… Или же могла потратить несусветную по его заработку сумму на букинистическую находку, без которой вполне можно жить. Другие живут.

Рукава ее халата были похожи на крылья. Она в последнее время пыталась заслонять нелепыми обтрепанными крыльями свою комнатушку даже от детей. Но Сергей, если и был пьян, все же умел окинуть с высоты своего двухметрового роста ироническим взглядом книги и рукописи на циновке, маленький бассейн с мелкой водой, который сосед-плотник соорудил по Наташиному заказу. Просто обшил досками детскую ванну. В бассейне стояли горшки с кактусами, а на деревянном парапетике лежала брошюра «Почему полезна вегетарианская диета?». И загадочно пестрели ракушки. Люция, мать Наташи, насобирала их когда-то под нависающим прибоем какого-то океана.

Все их последние ссоры начинались на пороге двери в Наташину комнатку:

— Ты опять пьян.

— Я выпил меньше, чем другие. Пригласил в буфет тех, от кого зависит заказ на рисунки. Ты ушла с работы, значит, я должен зарабатывать больше, чем раньше. Неужели тебе непонятно то, что всем ясно? Могут дать мне, а могут другому. Скажут, что тот талантливей.

— Если мы сумеем пройти через «шашлыковщину» чистыми, мы талантливы, а если сами измажемся, значит, бездарны!

— Я ни в какой шашлычной не был! Сказано тебе: в буфет людей пригласил! И хватит выступать. Неужели ты не можешь рассуждать, как все?!

Она упрямо не хотела признавать необходимость услужливости нужным людям для того, чтобы самому пробиться, стать нужным, а не остаться на веки вечные десятой спицей в колеснице.

Однажды он по своей инициативе поехал за тридевять земель в магазин выпросить книги, которые начальство забыло заказать для автора. Поблагодарили его, Сергея Чекедова, даже премию пообещали. А Наталья кричала тогда, что опоздала на важную творческую встречу секретаря райкома партии Латисова с педагогическим активом района! Опоздала, потому что сначала надо было накормить после школы Мишу и Аришу. Как будто ее так называемые важные встречи хоть, на каплю приумножили достаток семьи!

Наталью не заботило то, что телевизора в доме нет, холодильник допотопного выпуска облуплен, книжные полки прогнуты, письменный стол полуразломан, шкаф для одежды перекошен… Да и приличной одежды нет. Ни каракулей каких-нибудь, или там дубленок, или бархата, модного сейчас за рубежом, хотя бы костюмов по мерке. Не с материнского плеча ей, а ему с отцовского.

Наталья не проявляла никакого желания видеть мужа элегантно-одетым и самой смотреться стильно, как подобает директору современной общеобразовательной школы, жене художника и пианистке со средним музыкальным образованием.