Испытания

Впрочем, преобладали на конференции теории, отражающие реальное развитие науки. Они утверждают, что эволюция, то есть изменение физического облика человека, закончилась, а его духовное развитие продолжается. Оно будет сопровождаться дальнейшим усложнением структуры головного мозга. Но уже сейчас в структуре и функциях мозга записаны экологические и социальные испытания, в нем созданы условия для приема, переработки и хранения огромной информации.

Причем, говоря языком не науки, а буднично-житейским, предчувствия возникают, по-видимому, тогда, когда определенная информация существует только в подкорке головного мозга человека и не успела пройти через таламус — своего рода «реле» — в кору мозга, где находится функция сознания.

Настойчиво всматриваясь в прошлое, как бы передав памяти функцию зрения и заставив ее целеустремленно пронзить пласты времени, я догадывалась, как могли возникнуть мои предчувствия в сентябре 1948 года и в августе 1963 года.

Весной 1948 года в старом клубе авиационной части я читала свои стихи. Потом разговаривала с летчиками за чашкой чая. Кто-то из участников беседы сетовал на «выработанные ресурсы». Я спросила, что это значит? Один из летчиков объяснил: «Каждый рейс на бывшем «Дугласе», переоборудованном сейчас в пассажирский полумягкий, может закончиться катастрофой».

Объяснение заслонилось в памяти — сначала продолжением застолья, потом другими событиями, значительными и не существенными, а подсознание хранило информацию. Подсознанию было известно, что очень опасно лететь на бывшем «Дугласе», переоборудованном в пассажирский полумягкий.

Потом я работала в Индии, о чем уже не раз писала в стихах и в прозе. Но я никогда не упоминала в своих книгах — забыла, не удосужилась вспомнить, не считала для себя фактом первостепенной важности — разговор в Дели со знакомым дипломатом, рассказывавшим с хорошим знанием дела о диверсиях против социалистических стран. «Американцы всячески пытаются помешать существованию авиалинии Прага — Марокко. Уже была катастрофа чехословацкого самолета на этом направлении. И очень возможно, что первая попытка сорвать регулярное воздушное сообщение между чехословацкой и марокканской столицами не останется единственной».

В сознании моем информация эта не сохранилась. Но ее цепко держало подсознание, заставив меня в критический момент суматошно и тревожно противиться полету зятя рейсом Прага — Марокко.

Итак, с помощью участников Второй Всесоюзной антропологической конференции в Минске и знакомого врача-физиолога я, что называется, разобралась со своими давними предчувствиями. Или, как говорит врач, заново идентифицировала информацию.

Но ощущение надвигавшегося страшного несчастья, владевшее мной с весны по осень 1980 года, по-видимому, не поддавалось никаким попыткам более или менее научного анализа. Ведь настолько отчетливо было неоправдавшееся предчувствие перед рейсом на вертолете, что я даже «завещание» написала!

— Нельзя требовать от нашего мозга, еще недостаточно развитого и недостаточно изученного, четкого расписания передачи информации из одного «помещения» в другое, — заметил молодой участник конференции в Минске, энтузиаст изучения структуры и функций мозга. — Скопление нейронов, именуемое таламусом, «решает», какую информацию передать в кору, какую нет, но ведь мы пока не знаем точно, на каком основании, почему он «решает» так, а не иначе! И не замыкайтесь вы только на этих двух «кладовых», — продолжал ученый. — У человеческого мозга много других, не изученных или недостаточно изученных функций.

— Известны факты о близнецах, живших в разных странах и умерших одновременно, в один и тот же час, даже в одну и ту же минуту… Скажите, вы были духовно близки с вашим другом?

— Как любящие друг друга брат и сестра, как… близнецы, — сказала я.

— Вы не умерли в ту секунду, когда погиб он, потому, что вы с ним не были истинными близнецами, но вы почти умерли…

— Почти умерла, — согласилась я. — И, может быть, осталась жива не только для того, чтобы повлиять на воспитание моих внуков, Юры, Насти и Сережи, но также для того, чтобы написать о добре и зле. Или, по-вашему, об излучениях добра и зла…

Вне прямой связи с разговором о моих предчувствиях, а как пример яркого таланта, излучающего добро, приведу стихотворение Александра Люкина:

Хорошо работать с упоением,

Чтоб работа праздником была,Чтобы от желанья и уменияВзмыли за плечами два крыла,Чтобы и работалось, и пелось,Чтобы кровь бурлила кипятком,Чтобы и другому захотелось

Поработать тем же молотком.Чтоб ему открылось то святое,Чем велик и чем прекрасен труд.Есть в любой профессии такое,Что в стихах поэзией зовут.