Испытания

— Мой завод должен изучать их опыт?! — Возмущение звучало в голосе Озолова. — Может быть, они поинтересуются нашим опытом?! Мы раньше их начали думать об этом же методе.

— Однако он был впервые разработан и внедрен не на вашем заводе, — спокойно возразил Черенцов.

— Если вы уже дошли до того, что предлагаете мне чему-то учиться у директора другого завода, то, по-видимому, вскоре предложите передать кому-нибудь и руководство заводом? — одним духом выговорил Озолов. — Непонятно только, как этот незадачливый Озолов сумел в прошлом году в отремонтированных цехах досрочно выйти на мощность? Как под руководством такого незадачливого директора завод перевыполняет производственную программу?! И никогда никаких ЧП!

Черенцов пожал плечами.

— Федор Николаевич! Никто не собирается снимать вас с поста директора… Просто прокладывать русло реки — нелегкая работа, не правда ли?! При этом иной раз сдвигаются самые упрямые глыбы… И, как говорится, дай вам бог всегда перевыполнять производственную программу и чтобы никаких ЧП.

— Что-то случилось на заводе! — воскликнул Иванов, глядя в окно. — Секретарша ваша, Федор Николаевич, выскочила из машины, бежит сюда со всех ног…

Иванов кинулся в коридор, к двери и на лестничной площадке встретил бледную, задыхавшуюся женщину.

— Что случилось?

— Где Федор Николаевич? Я не могла дозвониться сюда!

Дисциплинированность службиста, ставшая второй натурой, не позволяла Маргарите Ивановне даже в критические минуты давать объяснения кому-либо, кроме директора завода. Не дожидаясь ответа, оттолкнув в коридоре Зою, она пробежала в гостиную.

Озолов окаменело сидел за столом. Черенцов ждал, стоя возле телефона. Маргарита Ивановна попыталась открыть свою сумочку, уронила ее, поспешно наклонилась. Зоя с трудом усадила секретаршу на диван.

— Телеграмма! — сдавленно выкрикнула та. — Катастрофа!.. Боже мой, что теперь будет, Федор Николаевич?!

— Катастрофа! — прошептала Зоя.

Олег Сергеевич поднял выпавший из сумочки телеграфный бланк, прочитал вслух:

«Из двух ваших один случай смертельный результате пожара недоброкачественности вашей аппаратуры».

Озолов провел дымчатым взглядом по строчкам, поднялся, похлопал Сорвину по плечу:

— Телеграмма бестолковая. Машина внизу? Пойдемте, Маргарита Ивановна. Я завезу вас домой, сам поеду в обком партии. Позвоню от дежурного по ВЧ на Север.

И в ответ на вопросительный взгляд секретаря парткома:

— Я же сказал, что поеду один! — Вспомнил про Черенцова: — Вы идите домой, Виктор Дмитриевич. Преждевременно волноваться нецелесообразно. Я позвоню вам.

Едва дверь за Озоловым и все еще задыхающейся Маргаритой Ивановной закрылась, Зоя схватила мужа за руку:

— При них боялась сказать тебе! Она покончила самоубийством!

— Кто — самоубийством?! — в один голос удивились мужчины.

— Ольга, конечно!

Зоя лихорадочно, бессвязно объяснила:

— Ко мне в диетстоловую ходит Милочка Дорофеева из аппаратного цеха. Знает она Ольгу Владимировну и прямо говорит, что Ольга Владимировна сильно любит кого-то. Я и сама чувствую, что так! Когда у женщины после сорока лет в доме никаких воспоминаний, значит, она живет чужим домом, а раз ты этого не знаешь и никто не знает, значит, она скрывает ото всех, то есть ничего у нее нет, иначе люди знали бы!.. Не было у нее своей личной жизни, счастливой любви не было, вот она и покончила самоубийством!.. Я поеду к ее мужу и детям.

— Никуда ты не поедешь! — Иванов неожиданно для себя стукнул кулаком по столу. — Выпей валерьянки и ложись спать. Виктор Дмитриевич поедет в обком партии, и я с ним.

Через час Олег Сергеевич вернулся домой, сдержанно рассказал:

— Крупицын, работник министерства, погиб. Пахомова ранена, у нее тяжелое шоковое состояние, лихорадочный жар, возможно, сотрясение мозга или контузия, не понял я, слышимость плохая. Так или иначе, врачи разрешают перевезти ее сюда в больницу. Еле-еле организовали самолет. Представь себе, Вагранов помог, у него московские связи покрепче, чем у Черенцова! Жену Крупицына, то есть теперь уже вдову, отправили на похороны в Мурманск, мать Крупицына тоже похоронена там. В катастрофе виноват наш завод.

— Господи боже мой! Точно?

— Да.

— Но как случилось-то?.. Выпей коньяку, на тебе лица нет!

Зоя налила полстакана коньяку, но машинально залпом выпила сама, закашлялась, еле выговорила, снова наливая мужу:

— Ну пей же!.. Ну вот, хорошо! — Попросила тихонько: — Ну а теперь скажи: что случилось-то?