Истинно арийский Попаданец. книга третья

Восточный Китай

Амуро-Сунгарийская низменность

" … возьми разящую стрелу направь ее полет жестокий иль от источника к селу дай путь живительным потокам цель бытия в судьбе борись мечем или идеей но нету жребия труднее чем подчинить себя себе …"

(Будда)

Десяток усталых путников, в одеянии странствующих монахов, пешим путем, по разным дорогам, нанимая по пути повозки, двигались по направлению к великой реке Амур. Большая часть из них были тибетцы.

Великая тибетская империя — вечное марионеточное государство под пятой сильного соседа и вечная борьба за независимость.

Теократическое государство, ставящее во главу угла философию вечного перерождение и ценности любой жизни — философию, которая, одновременно с этим, принимает возможность идти к поставленной цели любыми избранными средствами.

Делай что должно — потом примешь соответствующую кару.

Такое многих устраивало — в разные века и в разных ситуациях. Люди умеют находить себе "великую цель".

И всегда рядом находятся другие люди — попроще, попримитивней, решающие свои собственные вполне земные задачи, которые весьма умело пользуются мучениками за Великую Идею.

Монахи шли по грешной земле.

Изредка леча, а, чаще всего, просто молясь по просьбе людей и проповедуя.

Остекленевшие глаза, на неподвижных, невозмутимых лицах незряче всматривались вдаль, рассказывая историю прошлого и разворачивая пророчества будущего.

Истории великих катаклизмов и будущее великих катастроф.

Люди, для которых такие рассказчики служили одновременно и развлечением и, наравне со странствующими торговцами, единственным источником информации о большом мире, слушали их затаив дыхание, расспрашивали о подробностях и передавали услышанное дальше.

По долине, в которой жило тридцать миллионов китайцев, русских, японцев, уйгуров и еще несколько разных малых народностей, рос и ширился слух о грядущем Армагеддоне. " Моровом поветрие ", которое за деяние людей пройдет по грешной земле и от которого можно спастись только на востоке, в "чистых землях", где Великий вождь народов примет всех и всех защитит.

Монахи шли по дорогам, будоража людей и закладывая в них зерно надежды.

А за ними, в землях, куда уже прошли мелкооптовые торговцы, купившие товары или выкурившие трубку на освещенных красивыми электрическими лампочками джонках, люди начали метаться в бреду в своих нищих фанзах.

Ужас морового поветрия поплыл над Маньчжоу-Го.

Берлин

Кабинет канцлера Томаса

Начальник объединенной службы внешней разведки Германии, положив перед собой на стол несколько папок, спросил хозяина кабинета — Господин канцлер, коллаж по интересующим вас темам, который вы запросили, подготовлен, хотите ли вы, что бы я его сейчас прокомментировал?

… Да, конечно, мне важно ваше личное мнение как профессионала. Подробности я просмотрю потом, когда составлю общее впечатление.

Канарис кивнул и продолжил — Исходя из предположения, что герр Сталин активно использует Гесту в наиболее важных ключевых для страны точках, мы создали специальную группу, которая занимается только этим человеком, отслеживанием его активности и контактов.

Его официальный статус — архивариус "специального архива". Судя по той отрывочной информации, которую мы имеем, право допуска в этот архив имеют только Сталин, Берия и двое молодых сотрудников НКВД, которые по очереди сопровождают Гесту.

Кстати, я хочу обратить ваше внимание на этих молодых людей — их явно позиционируют как будущих руководителей важных государственных структур.

Что хранится в архиве никому не известно — видимо что-то важное, раз он даже сам делает там уборку.

Живет он в маленькой комнате прямо при архиве. Скорее всего, это связано с тем, что на внешней квартире охране будет трудно обеспечивать его безопасность.

Меры по обеспечению его безопасности очень серьезные и судя по всему не безосновательные — партийная элита видит в нем одного из главных виновников изменения политического курса страны и раздражена его влиянием на Сталина.

Судя по всему, кроме Генерального Секретаря и самого ближайшего окружения, его реальную историю никто не знает, и такая неопределенность является очень сильным раздражающим фактором.

Канцлер задумчиво заметил — Я думаю, его реальная история, узнай о ней партократия, стала бы еще большим раздражающим фактором.

Адмирал кивнул и продолжил — В роли серого кардинала его представить трудно — судя по всему, каких либо особых личных амбиций у него нет. Человек просто делает свое дело.