Читаем Истинное восприятие. Путь дхармического искусства полностью

Когда ты переживаешь, как из мёртвой собаки течёт кровь, зубы оскалены и грязные, её шерсть в пыли, медленно вываливаются внутренности, шкура разорвана, кровь растекается по земле – если смотреть на это с концептуальной точки зрения, это ужасно. В разговоре о таком ужасном предмете нет никакого искусства. Я уверен, что нам не стоит о таком говорить; для этого мы слишком изящны. Даже упоминать о смерти или крови не стоит; это можно делать, только когда клянёшься. Однако это именно пустой ум проецирует видение мёртвого пса, лежащего на земле. Оно может быть отталкивающим, иногда с интересной цветовой гаммой, в ожидании возможностей, которые сулит будущее. Тем не менее за всем этим есть пространство, где в действительности ничего не происходит, потому что ты ошеломлён.

Мы можем посмотреть на прекрасную розу, её мягкие лепестки, бархатистые, но не такие грубые, как сам бархат. Она так нежна и прекрасна, как язычок младенца. Она изумительно свежа, красива, источает аромат. Мы видим крохотные слёзы росинок, которыми она усеяна: там утренняя роса медленно тает и, наконец, становится украшением этого дивного цветка. Время от времени ветер покачивает розу из стороны в сторону, и нам кажется, будто она живая. Прекрасный цветок розы. Ты зачарован; этот образ вызывает у тебя огромную благодарность. Когда ты смотришь на эту розу, у тебя в точности такой же взгляд пустого ума, как и когда смотришь на мёртвого пса.

Хоть я и уверен, что вы не хотите связывать эти две вещи – такую ужасную и такую прекрасную, – вы всё же постоянно это делаете. Смотришь ты на прекрасную розу или на мёртвого пса, в крови и с выпотрошенным нутром, – происходит одинаковое переживание пустоты. Именно здесь в состоянии твоего ума и начинает по-настоящему проявляться символичность. При первом восприятии объекта возникает потрясение от того, что концептуальный ум вообще не функционирует. Затем что-то начинает происходить. Ты начинаешь воспринимать: нравится тебе это или нет, но ты начинаешь видеть цвета, образы, начинаешь открывать свои глаза. Так что этот ум без ориентиров может стать очень мощным и чрезвычайно восприимчивым.

Это интересная точка зрения, и она может быть полезна в обычных человеческих ситуациях. Например, мои собственные ученики любят выискивать, где и что идёт не так. У них множество жалоб – и не просто жалоб, а очень разумных и обоснованных жалоб. Поэтому их разумность начинает повышаться, а их жалобы становятся не обычными жалобами, а выражением ясности, или ясного ума. Так что мы говорим не о восприятии Будды, архатов, бодхисаттв или великих мастеров тантры. Мы говорим о принципах восприятия. Чтобы постичь безусловную символичность, нам надо понять промежуток пустоты в работе нашего ума и то, как мы начинаем проецировать себя в эту точку без отсчёта.


Раскрашивая свой мир

Если мы и сможем воспринимать символичность, то только через отказ от этого, чтобы мы могли быть полностью с тем – с событиями жизни, выражениями жизни, разноцветной игрою жизни. В этом вся суть.


В жизни каждого из нас есть много символичности, или, так сказать, напоминаний. Иногда мы их упускаем, иногда переживаем. А если мы их переживаем, временами мы переживаем их неправильно, а иногда правильно. Похоже, это зависит от диктата ситуации, что приводит нас к теме препятствий в постижении символичности.

Важным препятствием для переживания символичности являются наши ожидания. Мы выросли со всевозможными точками отсчёта, системами координат и понятий, с помощью которых мы пытаемся заново пережить ключевые моменты своей жизни. Например, нам хочется снова ощутить своего любимого, и мы отождествляем его с неким символом, идеей или придаём ему дополнительный смысл. И того же нам хотелось бы и по отношению к нашим родителям, братьям и сёстрам, к своим друзьям. Постоянно стремясь придать своей жизни ценность, мы пытаемся всё, что возникает, превратить в событие, в наилучшую ситуацию. Это может быть время, проведённое в больнице, или когда нам кто-то о ком-то рассказал, общение с нашим школьным учителем, что угодно. Мы превращаем всё это в очень интересные и яркие моменты – но тем самым упускаем суть символичности.

Перейти на страницу:

Все книги серии Самадхи (Ориенталия)

Похожие книги

12 недель в году
12 недель в году

Многие из нас четко знают, чего хотят. Это отражается в наших планах – как личных, так и планах компаний. Проблема чаще всего заключается не в планировании, а в исполнении запланированного. Для уменьшения разрыва между тем, что мы хотели бы делать, и тем, что мы делаем, авторы предлагают свою концепцию «года, состоящего из 12 недель».Люди и компании мыслят в рамках календарного года. Новый год – важная психологическая отметка, от которой мы привыкли отталкиваться, ставя себе новые цели. Но 12 месяцев – не самый эффективный горизонт планирования: нам кажется, что впереди много времени, и в результате мы откладываем действия на потом. Сохранить мотивацию и действовать решительнее можно, мысля в рамках 12-недельного цикла планирования. Эта система проверена спортсменами мирового уровня и многими компаниями. Она поможет тем, кто хочет быть эффективным во всем, что делает.На русском языке публикуется впервые.

Брайан Моран , Майкл Леннингтон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля
Исторические происшествия в Москве 1812 года во время присутствия в сем городе неприятеля

Иоганн-Амвросий Розенштраух (1768–1835) – немецкий иммигрант, владевший модным магазином на Кузнецком мосту, – стал свидетелем оккупации Москвы Наполеоном. Его памятная записка об этих событиях, до сих пор неизвестная историкам, публикуется впервые. Она рассказывает драматическую историю об ужасах войны, жестокостях наполеоновской армии, социальных конфликтах среди русского населения и московском пожаре. Биографический обзор во введении описывает жизненный путь автора в Германии и в России, на протяжении которого он успел побывать актером, купцом, масоном, лютеранским пастором и познакомиться с важными фигурами при российском императорском дворе. И.-А. Розенштраух интересен и как мемуарист эпохи 1812 года, и как колоритная личность, чья жизнь отразила разные грани истории общества и культуры этой эпохи.Публикация открывает собой серию Archivalia Rossica – новый совместный проект Германского исторического института в Москве и издательского дома «Новое литературное обозрение». Профиль серии – издание неопубликованных источников по истории России XVIII – начала XX века из российских и зарубежных архивов, с параллельным текстом на языке оригинала и переводом, а также подробным научным комментарием специалистов. Издания сопровождаются редким визуальным материалом.

Иоганн-Амвросий Розенштраух

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
История целибата
История целибата

Флоренс Найтингейл не вышла замуж. Леонардо да Винчи не женился. Монахи дают обет безбрачия. Заключенные вынуждены соблюдать целибат. История повествует о многих из тех, кто давал обет целомудрия, а в современном обществе интерес к воздержанию от половой жизни возрождается. Но что заставляло – и продолжает заставлять – этих людей отказываться от сексуальных отношений, того аспекта нашего бытия, который влечет, чарует, тревожит и восхищает большинство остальных? В этой эпатажной и яркой монографии о целибате – как в исторической ретроспективе, так и в современном мире – Элизабет Эбботт убедительно опровергает широко бытующий взгляд на целибат как на распространенное преимущественно в среде духовенства явление, имеющее слабое отношение к тем, кто живет в миру. Она пишет, что целибат – это неподвластное времени и повсеместно распространенное явление, красной нитью пронизывающее историю, культуру и религию. Выбранная в силу самых разных причин по собственному желанию или по принуждению практика целибата полна впечатляющих и удивительных озарений и откровений, связанных с сексуальными желаниями и побуждениями.Элизабет Эбботт – писательница, историк, старший научный сотрудник Тринити-колледжа, Университета Торонто, защитила докторскую диссертацию в университете МакГилл в Монреале по истории XIX века, автор несколько книг, в том числе «История куртизанок», «История целибата», «История брака» и другие. Ее книги переведены на шестнадцать языков мира.

Элизабет Эбботт

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Педагогика / Образование и наука