Источники социальной власти: в 4 т. Т. 1. История власти от истоков до 1760 года н. э.

В Древнем мире не существовало никакой необходимой связи между гидравлическим сельским хозяйством и деспотизмом, даже в Китае, Египте и Шумере, который, казалось бы, подтверждает это. Гидравлическое сельское хозяйство сыграло огромную роль в развитии письменных цивилизаций, а также в усилении их территориально и социально фиксированной организации. Размеры гидравлического сельского хозяйства, вероятно, действительно оказывали существенное влияние на размеры социальной организации, но не в том направлении, в каком предполагал Виттфогель. Гидравлическое сельское хозяйство способствовало образованию доверительных, но маленьких групп и протогосударств, контролировавших ограниченную определенной шириной и длиной пойму речной долины, например города-государства, как у шумеров, или владения местных лордов или монархов, как в Китае или Египте, или самоуправляемые деревенские общины, как в остальном Китае, или практически

любая другая форма местного правительства. В ряде ранних шумерских городов типичным было проживание такого количества населения, которое было необходимо для нужд ирригации. Численность населения таких городов обычно варьировалась от 1 до 22 тыс. человек, включая неизвестное количество клиентов из внутренних регионов. Как я утверждаю, большая часть численности и концентрации населения была обязана воздействию ирригации на свою среду, а не ирригационному управлению самому по себе. В раннединастический период города осуществляли слабое господство над своими соседями и политический контроль над около 20 тыс. человек. Радиус подобных зон мог варьироваться от 5 до 15 километров. Это были крошечные общества. В Месопотамии, что особенно поражает, важнейшие города Эриду, Ур, Урук и Ларса находились в пределах видимости друг друга.

Ирригация принесла с собой существенное увеличение организационных способностей человеческих групп, но ничто по сравнению с масштабами мировых империй, состоявших из миллионов жителей и растянувшихся на сотни или тысячи километров вопреки тому, что предполагает Виттфогель.

Тезису Виттфогеля присущи четыре принципиальные ошибки. Он не может объяснить (1) формы даже ранних городов-государств, которые были не деспотическими, а демократичными/ олигархическими; (2) рост более крупных и поздних империй и государств; (3) более крупные элементы социальной организации, чем те, которые уже присутствовали в ранних городах-государствах, а именно сегментированную федеральную культуру, поскольку силы, создавшие более экстенсивную власть, не контролировали ни одно отдельное государство, будь то деспотическое, ирригационное или нет; (4) тот факт, что рост ядра городов-государств был не унитарным, а дуальным, что проявлялось в централизованном государстве и децентрализованных стратификационных отношениях, базировавшихся на частной собственности. На последнее Виттфогель не обращает внимания. Его модель всех древних государств весьма нереалистична в терминах количества инфраструктурной власти, приписываемой им. Мы убедимся, что те же силы, что непрерывно увеличивали власть государства, затем способствовали его децентрализации и дестабилизации (см. главу 5). Наряду с ростом государства росли и правящие семьи с частными землевладениями, а наряду с монархией и деспотией — аристократия.

Источником этого внушительного списка ошибок является модель унитарного общества, на которую полагается Виттфогель. Все ошибки, кроме первой, нацелены на демонстрацию федеральной сегментарной природы общественного развития. Это дает нам основания для разработки лучшего объяснения форм раннего социального развития.

Но рост цивилизаций, государств и социальной стратификации и так уже стал надолго затянувшейся темой. В этой главе нет возможности предложить объяснение имперских деспотичных режимов, альтернативное объяснению Виттфогеля, поскольку таковые еще не появлялись в ранней Месопотамии. В этом состоит основная задача главы 5, в которой рассматривается аккадская династия (первая в истории настоящая «империя») и ее последствия. Однако до определенной степени можно предвосхитить подобное объяснение. Старый добрый милитаризм стал играть все большую роль по мере становления месопотамского общества.

МИЛИТАРИЗМ, ДИФФУЗИЯ, ДЕСПОТИЗМ И АРИСТОКРАТИЯ: ВЕРНЫЕ КОРРЕЛЯЦИИ