Истоки. Авансы и долги

Допустим, мы с вами плановики, перед нами такая раскладка: «Иркутсклеспром» обязан был в 1980 году поставить потребителям 21,5 миллиона кубометров леса, сверхнормативные запасы к началу года достигли здесь 4 миллионов кубов. Эту продукцию надо непременно отправить, иначе она сгниет. Сколько же древесины предстоит заготовить вновь? Очень просто — разницу между поставками и остатками, то есть 17,5 миллиона кубометров, не так ли? Не так. Министерство утверждает план новых рубок в объеме 21,3 миллиона кубов. Значит, около четырех миллионов кубометров будет заготовлено заведомо зря. Предотвратить эту бессмыслицу объединение «Иркутсклеспром» уже не в силах. Начальник планового отдела В. Филиппов с болью рассказывает:

— Пришел ко мне Леонтий Евтушок, генеральный директор «Илимсклеса», с просьбой уменьшить план рубок. Лес-то гниет, скоро будем там переводить в дрова двести тысяч кубов отборного пиловочника. А я ему объясняю: вот наш план на год, разверстать я его обязан тютелька в тютельку. Допустим, тебе я уменьшу задание, а кому увеличу? Чунскому бассейну? Так положение там не лучше, чем у тебя.

Начиная с 1976 года руководители отрасли ежегодно шлют в Госплан Союза просьбы уменьшить заготовки. В октябре 1979 года тогдашний первый заместитель министра Г. Ступнев внес предложение сократить рубки в Иркутской области и в целом по министерству на полтора миллиона кубометров. Просьба скромная: как мы с вами выяснили, по делу-то там надо уменьшать рубки на четыре миллиона кубов. Предложение Г. Ступнева было тем более разумным, что никто не пострадал бы: отрасль обязалась целиком исполнить план поставок потребителям за счет отгрузки древесины, скопившейся в Чуне и Усть-Илимске.

Письмо попало в отдел лесной промышленности Госплана СССР. И, как сообщил мне ответственный работник этого отдела В. Шабатура, там даже обрадовались: оказывается, в Иркутской области есть не учтенные в плане запасы древесины. Очень хорошо! Давайте включим их в план поставок, а объем новых рубок сокращать не станем, в итоге будет у нас больше ресурсов, ведь леса-то народному хозяйству недостает. Проще говоря, к плану отгрузки древесины из Чуны и Усть-Илимска, и без того нереальному, добавили еще полтора миллиона кубометров. Из самых благих намерений.

Распределением и поставками древесины ведает «Союзглавлес» — подразделение Госснаба СССР. Я побывал у главного инженера этого главка П. Реутова. Мы понимали друг дружку с полуслова. Павел Григорьевич сам побывал в Чуне. Одним словом, беседа проходила в дружеской, теплой обстановке, пока я не совершил ошибку, показав ксерокопию баланса древесины по «Иркутсклеспрому». Из этого документа видно: 3,7 миллиона кубометров леса, которые предстоит заготовить, вообще не распределены, на них нет потребителей, и эту продукцию можно безболезненно выбросить из плана рубок.

У собеседника алчно блеснули глаза.

— Дайте-ка вашу бумагу. Та-ак, подписал Белкин, заместитель начальника «Иркутсклеспрома». Официальный документ. Спасибо вам. Мы днем с огнем ищем ресурсы, а там миллионы кубометров нераспределенного леса. Сейчас же возьмем на учет.

— Побойтесь бога, — пытался я урезонить главного инженера, который энергично накручивал телефонный диск. — На бумаге-то легко распределить ресурсы. Но ведь древесину надо будет вывезти по железной дороге. За год удается отправить отсюда меньше четырех миллионов кубов. По письму Ступнева Госплан СССР неожиданно добавил полтора миллиона кубометров, да теперь еще вы хотите увеличить план отгрузки почти на четыре миллиона кубометров. Неподъемное же задание. На какое чудо вы рассчитываете?

— Лес нужен. Впишем железнодорожникам в план, пусть выполняют. В план надо верить, — отрезал собеседник.

Вера — это из области религии. А план лучше бы на трезвых расчетах основывать. Но вернемся еще раз к чунским делам. Когда история порчи леса получила огласку, министерство вроде бы нашло выход: раз на местном комбинате не удается перерабатывать древесину, будем отправлять ее по железной дороге на запад. Для этой цели создали специальную контору в объединении «Лесогорсклес» и сверх того объединение «Чуналес». Но все годы железная дорога подавала в лучшем случае 80 процентов запланированных вагонов. Поскольку планы заготовок леса выполняются более исправно, запасы древесины продолжают расти.

Провал в Чуне — не исключение. Передо мной пачка писем, поступивших в министерство. Тягостно читать их. «Иркутская область забита лесом, который приходит в полную негодность. В реке Ия местами в четыре слоя лежат утонувшие бревна. Надо приостановить заготовки, пока не вывезено гибнущее добро», — сообщает иркутянин Б. Цветков. «Заготовленная древесина превращается в дрова. Что толку, если лес пилят, сплавляют, выгружают на берег и здесь он гниет», — пишут двадцать лесорубов Енисейской лесоперевалочной базы. «Лес, росший сотню лет, срублен нами, разделан и выброшен на свалку», — докладывают министру 32 рабочих лесопункта «Сплавной» Архангельской области.

Причина везде одна: нет вагонов.