Истоки (Книга 1)

Александр, не надевая шинели, проводил командующего и брата до машины, защищая широкой ладонью свечу от ветра. Длинные пальцы налились красноватым заревом. И Чоборцов вспомнил: у клокочущего сталью мартена видел он этого молодцеватого парня рядом с седоусым стариком обер-мастером.

- Отметить не грех этих расторопных хлопцев. Ну, и ухари парни! - уже в машине сказал Чоборцов, подавляя в сердце жалость к нахлебавшемуся ледяной воды красноармейцу.

"Воспаление легких схватит... Наверное, есть утонувшие", - горько подумал Юрий, но высказать свою думу постыдился.

- На войне труднее будет, Данила Матвеевич, - сказал он с наигранной боевитостью.

- Что будет на войне, Юрий Денисович, угадать трудно. Техники, ой как много! Стальная, огневая, моторная. А человек-то все из того же мяса и тех же костей... Ан нет! Душа у нашего человека другой конструкции.

В рассветной мгле по тылам "синих" рыскали танки, громыхая гусеницами, гудя моторами.

В прорыв хлынула мотопехота Волжской дивизии. Клин углублялся и расширялся. С полдня авангардные части свернули в тылу "неприятеля" влево, соединились с авиадесантом, окружив большую группировку войск.

Чоборцов и Юрий видели, как авиадесант захватывал аэродром. Внезапно за тучами загудело небо. И вдруг, прорвав облака, посыпались черные комки. Почти одновременно раскрылись парашюты - образовался как бы второй, нижний слой облака.

Занятые наблюдением за боевыми действиями десанта, Чоборцов и Юрий не знали о несчастье: насмерть разбились два парашютиста. Когда командующий и Юрий подошли к месту их гибели, санитары уже положили одного под ясень, прикрыв его брезентом. Другого снимали с дерева: он упал на дуб. Он был еще жив, когда спустили его на землю. Так он и умер с нераспустившимся парашютом за спиной. Командир парашютного десанта с мускулистым узким лицом снял кожаный шлем, постоял молча над погибшими.

- Товарищ командующий, разрешите продолжать? - обратился он к Чоборцову.

- Что продолжать? - недовольно отозвался генерал.

- Завтра повторю массовый прыжок... Жалко, хорошие ребята... Однако... на маневрах, как на войне.

- Продолжай, дорогой. Жестокие испытания впереди, и готовить себя к ним нелегко, - сказал генерал. А когда командир десанта ушел, генерал сказал Юрию:

- Ваш братишка, сержант, наверняка заставит своего утопленника заново переплыть речку. - И вдруг, выкатив накаленные злым азартом глаза, закончил решительно:

- Черта с два возьмешь нас!

С этого дня Юрий втянулся в игру и не заметил, как пролетела неделя. И очень огорчился, когда дали отбой маневрам.

На совещании у командующего шефы выслушали похвалу и критические замечания насчет танков. Юрий повидался с Александром и уехал домой на Волгу. Ему так понравилась армейская жизнь с ее определенностью, ясностью порядка, с ее тяжелой работой, что он пожалел, почему в свое время не остался на военной службе.

Прощаясь с шефами, генерал Чоборпов сказал Юрию:

- Сегодня немцы начали маневры... Ну, брат, до свидания. Летом приеду на Волгу строить гидростанцию.

Юрий сказал, что все будут рады гостям, но умолчал о том, что строительство ГЭС отложено.

XIV

Зима этого года казалась Юрию необыкновенной. Не только лютыми морозами и вьюгами отличалась она от прежних зим, но и повышенным напряжением в труде и, главное, ощущением надвигающейся опасности. Но, несмотря на это, а может быть, именно вследствие этого молодые люди особенно жизнерадостны были в эту зиму. Как будто бы кто-то говорил им:

"Катайтесь на лыжах, пока есть время, пока жизнь не омрачена горем и страданиями!" - И по склонам волжских берегов каждый вечер, едва всходила ясная луна, бегали лыжники.

"Танцуйте, веселитесь, пока не загрохотали пушки, пока ружья не отяготили плечи!" - И до полуночи гремели оркестры в клубах, институтах, на катке, кружились пары.

"Любите, пока душа не омрачена тяготами и заботами войны!" - И многие девушки выходили замуж, а через неделю прощались с мужьями, уезжавшими на границы.

Как бы наперекор чьей-то мрачной решимости отнять у людей радость жизни люди больше работали, читали, горячее любили, становились гостеприимнее и общительнее. Много женщин рожало в эту зиму, а акушерки шутили, что в родильных домах не хватает места для всех желающих родить.

Потаенные нравственные силы теснее связывали людей перед лицом грозы. И вместе с тем мирные настроения не покидали людей.

В городе, казалось, один Агафон Холодов не переставал твердить своим стариковским, дребезжащим голосом: "Немцы непременно и очень скоро пожалуют к нам в гости".

Анатолий Иванов затребовал старика в горком для объяснений. "Откуда у тебя такие мрачные мысли? - наседал на него Иванов. - Не читал разве, что не превходящие, а коренные интересы лежат в основе нашего договора с Германией?!" Холодов будто взбесился, начал поучать Иванова: война-де в наше время локальной быть не может, локальная война в Европе еще не развязала ни одного узла. Так они ни до чего и не договорились.