Истоки (Книга 1)

"Вот и окунулся в обыденную жизнь. Встал рано, глупостей наделал, думал он, презирая себя за неожиданную доверчивость. - Что они за люди? Своя у них жизнь, свои нравы". И хотя их жизнь представлялась ему грубовато-примитивной, он чувствовал, что в ней было что-то сильное, заманчивое.

"Забавные люди", - решил он. Но, несмотря на снисходительную оценку, ему хотелось снова повидать этих "забавных". И он решил к часу дня обязательно вернуться в номер, когда Юля будет там.

В свой номер Иванов явился, однако, с уверенностью, что случайно приголубленные гости ушли. Но они сидели за столом, как у себя дома, и пили чай.

Юля была в зеленом платье, сапожки заменила туфлями. Только теперь Иванов заметил, что была она высока, несколько худощава и все-таки стройна. Она стояла посредине комнаты, спокойно давая оглядеть себя.

"У нее еще одно редкое сочетание: тонкая фигура и сильные ноги и руки. Если бы не правильный нос, лицо казалось бы некрасивым", - подумал Иванов, украдкой поглядывая на ее улыбающиеся тонкие губы.

"Очевидно, трудно привыкнуть женщине к усам у человека невысокого", озорно думала Юлия. Да, если бы не этот выпуклый лоб, не эти серьезные глаза, она бы не поверила, что перед ней мужчина, а не мальчик.

"Ну прямо сущая лялечка... Хочется пожалеть, приласкать", неожиданное желание мелькнуло у нее. Подняла руку, чтобы откинуть со лба его нависавшие двумя глянцевыми крыльями волосы, но вовремя изменила движение руки, поправила воротничок своего платья.

- Садитесь, Толя, чай пить. Попали на Волгу - чай пить надо: тут водохлебы, - сказала Юля. - Хотя за вашу любезность полагалось бы угостить вас чем-нибудь покрепче, но... в городе очень сильны антиспиртные страсти.

- Почему бы это? - спросил Иванов, принимая чашку из рук Юлии.

- Какое-то начальство скомпрометировало себя по этой части, и теперь в ожидании верховной кары даже рядовые в рот хмельного не берут. Говорят, партийное руководство на заводе проводит линию сухого закона. Мой давний друг Юрий Крупнов - парторг. Воображаю его в этой роли! Он может отучить не только от вина, но и от курева! - И Юлия нервно засмеялась.

- Давайте-ка чай допьем и к твоему Юрию отправимся. Авось он поможет нам. Для завода будем работать, - сказал парень.

- Не люблю одалживать у знакомых, тем более у таких, как мой Юрий.

- Опять кокетничать? Что с тобой? Взвинтилась вся. Вот от товарища Иванова без спеси приняли помощь. Отдохнули. Спасибо.

- От Анатолия Ивановича можно принять, а от Юрия никогда, - сказала Юлия, улыбаясь весело и вызывающе.

Иванов снова почувствовал всю прелесть ее дерзкой женственности.

"Своевольная, язвительная, очевидно, нервная и горячая, - думал он, наблюдая ее порывистые движения. - Давно где-то видел я эту девчонку, именно эти синие глаза и медные волосы". Он пожалел, что им придется скоро расстаться. После чая пошел проводить гостей.

- Так вы тоже геолог? - спросила Юлия и решительно посоветовала: Ищите настойчиво и найдете, что вам надо.

- Постараюсь... А я вас и прежде встречал где-то...

Взвалив на плечи рюкзак, Юля спросила:

- А вы, случайно, не пишете стихи?

- Да, пишу, по вдохновению, - легко признался Иванов, выходя вместе с девушкой в коридор.

- Тогда вы совсем хороший парень! Ей-богу!

- Вы мне тоже нравитесь. У вас глаза синие-синие и правдивые.

- А у вас черные и наиправдивейшие... Усы вам... сбрейте.

"О, она отваживается подавать советы!.."

Когда она взяла удостоверение у администратора гостиницы, Иванов попросил:

- Юля, можно взглянуть на вашу карточку?

- Можно, - охотно согласилась Юля и, вздохнув, пожаловалась: - Я тут выгляжу старушенцией.

Когда ее фотографировали, она, очевидно, хотела выйти очень серьезной, плотно сомкнула губы, но глаза не подчинялись, они улыбались, звали, дразнили.

"Что-то рискованное, ненадежное в этих глазах. Заведут и бросят".

- Что скажете, если я оторву карточку?

Юля выхватила из рук Иванова удостоверение.

- Сдирали бы, когда была в ваших руках. - И, явно поддразнивая, добавила: - На такие поступки санкции не требуется. Ну-с, прощайте, товарищ Итакдалее. Странный вы человек...

И досадно стало Иванову: мелькнула и, наверное, навсегда исчезла. Сами собой складывались в уме неясные, как предчувствие, певучие строчки о девушке. И невозможно было разъединить эту тихую певучесть в душе и образ Юли. Они слились вместе, как воды разных рек в одной большой реке. И радостно и грустно было оттого, что так случилось.

"Она явно нервничала, говоря о Юрии Крупнове. Неспроста, тут какая-то тайна", - подумал Иванов. Он поймал себя на мысли: Юрия хотелось увидеть совсем не потому, что он парторг завода, - ему не терпелось узнать, какие отношения между Юлией и Крупновым.

У Иванова был давний острый интерес к семье Крупновых: собирал материал для книги о революционном движении в Поволжье. Говорили, что обер-мастер Денис хранит письма Ленина, но точно об этом никто не знал. "На простой козе к нему не подъедешь, - сказал Иванову доцент-историк. Строгая семья".