Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв.

Однако люди, забывшие о Христе, «прельщены дьяволом». И потому человеческое существо, отягощенное многочисленными греховными страстями, не может само по себе от этих грехов избавиться, ибо бессильно перед дьявольскими искушениями. Единственное средство для изменения человеческой природы и общества — страх Божий. «Да будет ключом твоим страх Божий: пусть он отворяет уста твои, он же и затворяет», — утверждал преподобный Иосиф.

Как можно видеть, Иосиф Волоцкий в буквальном смысле понимал древнюю библейскую истину: «Начало мудрости — страх Господний» (Пс., 111:10). Причем Иосиф Волоцкий акцентировал внимание именно на страхе Божием, — он, и только он, способен привести и человека и все общество к покаянию, очистить их от скверны, а затем привести и к посмертному спасению как главной цели человеческой жизни.

Представление о Церкви как о мощном орудии, организующем общество на христианских началах, и идея страха Божиего как главного средства Церкви и стали краеугольными камнями всего учения, созданного Иосифом Волоцким, позднее прозванного «иосифлянством

». Это учение находило свою реализацию в деятельности Иосифа Волоцкого, в которой можно выделить несколько направлений, связанных, естественно, между собой единой целью и едиными мировоззренческими установками.

Одно из главных направлений деятельности Иосифа Волоцкого — устройство монастырской жизни. Ведь именно монастыри он считал оплотом распространения истинного христианского благочиния. В своем монастыре он установил самый строгий общежительный устав, какого не было ни в одной другой русской обители. Идея «

соборного спасения» была главной в этом уставе. Аскетическая строгость в монашеской жизни, послушание без рассуждения, беспрекословное соблюдение церковной обрядности — вот основные пути для настоящего устройства монашества по убеждению преподобного Иосифа. Согласно уставу, жизнь иноков была регламентирована до мельчайших подробностей. Все они, включая игумена, были обязаны каждодневно трудиться, ибо праздность почиталась грехом. При этом они не имели никакой личной собственности, даже икон, а средства к существованию получали из общей казны. Многие насельники обители, стремясь к подвигу во имя Христово, носили под одеждой железные вериги.

Очень важно помнить, что в понимании Иосифа Волоцкого принцип «нестяжания» совпадал с принципом «личного нестяжания

». Преподобный Иосиф не просто настаивает на «личном нестяжании» иноков, но превращает этот принцип в важнейший в своей обители. По его убеждению, монах, живущий в общежительном монастыре, не должен даже употреблять слов «твое» и «мое» или «его» и «другого», обозначающих владение какой-либо собственностью. Позднее, в связи с тем что число насельников монастыря значительно расширилось, Иосиф составил новый вариант монастырского устава, в котором несколько смягчил строгие аскетические правила для отдельных категорий иноков. В соответствии с этим новым вариантом монастырская братия делилась на три разряда («три устроения»), соответственно силам и возможностям монашествующих, при этом каждому разряду был предписан свой порядок ношения одежды и приема пищи. Желающим «крепка подвига» предписывалось питаться хлебом, солью и водой, носить ветхую одежду, грубую деревянную или плетеную обувь. Избравшие «второй чин» должны были есть сырую пищу, но могли себе позволить раз в день одно блюдо с общего стола, носить простую одежду и кожаную обувь. И только совсем «немощным» (а таких в Иосифо-Волоколамский монастырь приходило много) разрешалось питаться за общей трапезой, иметь более или менее новую одежду и обувь. Кроме того, инокам дозволялось с разрешения настоятеля покупать и продавать книги и иконы[62].

В целом же Иосиф Волоцкий выше всего ставил внешний порядок и послушание, а не внутреннее убеждение, ибо полагал путь от внешнего к внутреннему единственно возможным путем к Богу. «Прежде о телесном благообразии и благочинии попечемся, потом же и о внутреннем хранении», — писал Иосиф Волоцкий.