Историческая неизбежность? Ключевые события русской революции

Да, вынужденное отречение императора Николая II можно счесть неизбежным, поскольку к тому времени он успел испортить отношения почти со всей политической элитой страны, а также со значительной частью разветвленной семьи Романовых. В разгар катастрофической войны с Японией он кое-как справился с революцией 1905 г., согласившись с требованием учредить выборный парламент, Думу, хотя министры оставались подотчетны ему лично. В разгар войны с Германией он упорно отвергал требования изменить принцип формирования правительства так, чтобы кабинет министров назначался Думой и был подотчетен ей. До самого конца российская монархия оставалась абсолютной, так и не превратившись в конституционную.

В значительной степени вину за падение династии можно возложить на императрицу Александру, во все вмешивавшуюся и командовавшую Николаем, причем родом немку. Когда в 1915 г. Николай принял на себя верховное командование армией и перебрался в Ставку в Могилеве, примерно в 700 км от столицы, он препоручил супруге контролировать остававшихся в Петрограде министров. В последующие два года правительство постепенно превращалось в ее кабинет. Министры назначались только с одобрения ненавистного всем «святого человека» Григория Распутина: царица непоколебимо верила, что лишь обладающий «духом Божьим» Распутин спасает от смерти ее больного гемофилией сына. Но, поскольку наследственный недуг царевича Алексея от мира скрывали, привязанность царицы к этому человеку навлекала на нее недовольство и общества, и политических элит.

В итоге в декабре 1916 г. известие о гибели Распутина (вовсе не от рук политических террористов, убийцами стали два члена императорской семьи – князь Феликс Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович) было с восторгом принято всей страной. Затем распространились слухи, будто великие князья Кирилл, Борис и Андрей готовят дворцовый переворот, в результате которого Александру заточат в отдаленном монастыре. Никаких подтверждений тому не было, но в столичных салонах укрепилась уверенность в том, что дни «этой женщины» сочтены.

Однако пока и мысли не возникало устранить династию Романовых полностью: общее желание сводилось к тому, чтобы Николай, под нажимом отрекшись от престола, уступил его, согласно закону, своему 12-летнему сыну Алексею, а младший брат Николая Михаил стал бы регентом. Михаил был героем войны, кавалерийским офицером, награжденным двумя главными воинскими наградами империи, к тому же он выражал симпатии конституционной монархии на британский лад; армия глубоко его уважала, и Дума также с радостью признала бы его.

Из нескольких политических заговоров той поры самым серьезным оказался возглавленный влиятельным членом Думы, главой партии октябристов («Союз 17 октября») Александром Гучковым, который считал, что перемены необходимы, и срочно: в противном случае крайне левые экстремисты выйдут на улицы и в России разразится новая революция.

В качестве альтернативы революции Гучков планировал бескровный дворцовый переворот: арестовать царский поезд по пути из столицы в Могилев и наутро объявить об отречении как о свершившемся факте. Гучков был убежден, что в этом случае всенародное давление принудит царя смириться с отречением.

Другой заговор, не связанный с первым, исходил из самой Ставки, и в нем участвовал начальник штаба генерал Михаил Алексеев. Одной из главных фигур заговора стал князь Львов, популярный общественный и политический деятель. Эти заговорщики собирались арестовать Александру во время ее очередного визита в Ставку и вынудить царя отправить ее в Ливадию. Если же он отказался бы сделать это (что было весьма вероятно), то в таком случае царю пришлось бы отречься с теми же последствиями, каких добивались и участники первого заговора: трон занял бы юный император, а его дядя, великий князь Михаил, стал бы регентом. Хотя оба эти плана не были доработаны полностью, и те и другие заговорщики были вполне уверены в успехе. Окружение Гучкова, планировавшее решительные действия на март, было уверено, что устранение слабого царя и его коварной супруги и необходимо, и неизбежно – только так возможно спасти царскую Россию.

Но у истории, как это нередко случается, имелись свои планы. Будущее России в итоге решили не немногие избранные, а громогласная уличная толпа, которая до последнего момента и не догадывалась, какую роль ей предстоит сыграть. Мятеж был спонтанным, без плана, даже без вождя, которого можно было бы назвать хотя бы задним числом. Недовольство перешло в беспорядки, беспорядки вылились в бунт, бунт обернулся революцией. Причем все это происходило главным образом в столице, а большая часть страны поначалу вовсе не реагировала на события – а некоторые регионы и узнали-то о них, когда все было уже кончено.