Исторические предпосылки создания спецназа, 1941-1945 гг. [том 2]

Но если Заслонову со своими железнодорожниками и удавалось пакостить немцам по части порчи паровозов, то при выходе в лес он первое время переключился на борьбу с полицией и Мелкими группами немцев. К тому же у него не было взрывчатки и мин для подрыва вражеских эшелонов.

Только в нашем отряде в апреле были необходимые средства, указание Разведуправления и кадры специально подготовленных инструкторов по подрывному делу применительно к партизанской борьбе. Но если наши люди знали, как заминировать полотно ж. д., чтобы подорвать поезд, то они еще не имели опыта больших переходов в тылу врага, особенно новички, которые к нам вливались из деревень и наскоро

обучались подрывному делу.

«?

Первые результаты

Первые три вражеских эшелона полетели под откос в последней декаде апреля сорок второго года в районе станции Кру-левщизна.

В то время у немцев скорости движения поездов достигали семидесяти—семидесяти пяти километров в час. Железная дорога охранялась обходчиками-белорусами, как и в мирное время. Немцы чувствовали себя в полной безопасности, точно эти магистрали проходили по собственной территории где-либо в Германии, а не по оккупированным советским районом.

После первых ж.-д. крушений, в одном из которых было до четырехсот убитых немецких солдат и офицеров, немцы сняли несколько пехотных батальонов, следующих на фронт, и направили их на прочесывание лесов, прилегающих к их дороге в районе происшедших крушений.

Но наши подрывные пятерки, не имея опыта, производили эти первые диверсии «с трепетом душевным». Поставив ж.-д. мину между шпал и перекинув электрические проводки колесного замыкателя системы «рапида» через рельсы, они знали, что она взорвется, как только колесо паровоза раздавит изоляцию этих проводов. Поэтому они считали свою работу законченной и уходили подальше от полотна в безопасное место и слушали, когда пройдет поезд и раздастся взрыв. А когда происходило крушение, то они считали свою миссию законченной и уходили на сутки-двое за десяток-другой километров, чтобы подождать, когда восстановится движение и всё войдет в нормальную колею.

Поэтому никакое прочесывание леса вдоль полотна дороги в районе происшедшего крушения немцам ничего не давало и дать не могло.

Следующие крушения были произведены нашими людьми между Крулевщиз-ной и Вилейкой. А во второй половине мая наши подрывники уже были расставлены от Молодечно до Полоцка и крушения на разных перегонах начали происходить почти каждую ночь.

Это уже совсем не понравилось немцам. Они буквально растерялись и не знали, что им. делать. Ни одного нашего подрывника им не только в это время, но и впоследствии на месте «преступления» взять не удалось. А при большом движении на ж.-д. мины так быстро взрывались, что до начала июня немцы не нашли ни одной невзорвавшейся мины и по существу не знали, как осуществляется минирование и что из себя представляют ж.-д. мины. В начале июня им повезло. Присланная нам партия электродетонаторов почему-то имела вместо резиновой изоляции — бумажную. И часть наших мин с такими детонаторами не взорвалась при раздавливании их на рельсе колесом паровоза. Тонкий микроскопический слой бумажной изоляции, образовавшийся над и под проводками, не давал проскакивать искре от батарейки карманного фонарика, укладываемой вместе с толом, и детонатор отказывал. Такие мины оставались до утра, и немцам удалось их посмотреть.

После этого немцы уже знали, что для взрыва поезда мы применяем мины с колесным замыкателем и их можно обнаружить по проводкам, перекинутым через рельсу. А так как количество крушений продолжало с каждым днем расти, то в начале июня на участке Вилейка—Молодечно дело дошло до того, что перед паровозом пускался в несколько человек пеший патруль, который, освещая электрическим фонариком, осматривал рельсы, а вслед за пешим патрулем двигался ж.-д. состав, а иногда целый «обоз» составов.

Понятно, что такая скорость передвижения не соответствовала планам молниеносной войны и не могла удовлетворить немецкое командование. В том числе такая скорость совершенно не удовлетворяла и наших подрывников. Потому что в мина, которую мы в то время закладывали, весила всего лишь три кило и двести граммов тола и не могла произвести существенных повреждений паровозу, а крушения не происходило вообще. Для того чтобы вывести

из строя хотя бы паровоз, нужно было закладывать до двенадцати—пятнадцати килограммов. Такой большой расход взрывчатки нам тогда был негоден.

Нашим контрмероприятием против такой «защиты» немцами своих коммуникаций явилось то, что наши подрывники попросту переносили свои действия на такие участки, где взрывов давно не производилось и поезда двигались с нормальной скоростью»⁴.