Исторические рассказы и анекдоты из жизни Русских Государей и замечательных людей XVIII–XIX столетий

Филарет не запретил священнику служить, а перевел его в другой приход, объяснив ему, что умершие были за него ходатаями. Это так тронуло священника, что он приложил старание к исправлению своему и отличался потом примерною жизнью. (6)

* * *

Однажды на придворном обеде московского митрополита Филарета спросил какой-то английский епископ:

— Читая раз Библию, я усомнился и теперь еще не могу себя уверить в том, будто кит мог поглотить пророка Иону. Ведь эта массивная рыба питается, как известно, только мелким планктоном.

На это Филарет ответил:

— Даже если бы в Библии было сказано, что Иона проглотил кита, то я и этому бы раболепно поверил. (6)

* * *

Архимандрит Симонова монастыря Мельхиседек пригласил митрополита отслужить обедню. По окончании обедни, митрополиту Филарету была предложена трапеза. За обедом один протоиерей сказал митрополиту:

— Ваше преосвященство! Как вы похудели, какие у вас худые руки! Наверное, это вы постом и молитвою так себя угнетаете. Филарет, указав на свое тело, сказал:

— Этого скота надо угнетать.

— Однако сказано, — заметил кто-то из присутствующих, — блажен, иже и скоты милует, паче же свою плоть.

Это понравилось митрополиту. (6)

* * *

Митрополит московский Филарет отличался несокрушимой логикой и, как известно, был очень находчив.

А. Ф. Львов, ратуя о единообразии церковного напева и получив одобрение государя, составил пение для литургии. Как к первенствующему и влиятельному лицу духовному, он привез четверых певчих придворной капеллы к Филарету и заставил их пропеть литургию при нем.

Митрополит прослушал, подумал и сказал:

— Прекрасно. Теперь прикажите пропеть одному.

— Как? — сказал озадаченный Львов. — Одному нельзя.

— А как же вы хотите. — спокойно отвечал Филарет. — чтобы в наших сельских церквах пели вашу литургию, где по большей части один дьячок, да и тот нот не знает.

* * *

Московский митрополит Филарет раздавал ежедневно бедным денежное пособие, но требовал, чтобы ему лично подавали об этом прошение на бумаге. Одна старушка шла к нему за пособием без письменною прошения; на дороге кто-то ей сказал, что без него не уважится просьба. Не зная грамоты, она обратилась к попавшемуся ей навстречу студенту и просила помочь ее горю: написать ей просьбу. Студент согласился, вошел в лавочку и, купив лист бумаги, написал на нем и отдал старухе, которая с восхищением поблагодарила доброю человека и отправилась к митрополиту. Он принял, но, прочитав просьбу, рассмеявшись спросил:

— Кто тебе это писал?

— Какой-то ученый, встретившийся на улице.

— И по всему видно, что ученый, — ответил митрополит, — слушай, что тут написано:

Сею — вею, вею — сею,Пишу просьбу к архиерею:Архиереи, мой архиерей,Давай денег поскорей.

Старуха ужаснулась, но митрополит успокоил ее и дал пособие, но с тем, чтобы впредь не давала незнакомым сочинять просьбы. (6)

Царствование Императора Александра II

(1855–1881)

При проезде чрез Царство Польское, когда Наследник Александр Николаевич вместе с Государем навестил казармы одного полка и, уходя, несколько отстал от своего родителя, один из заслуженных воинов, украшенный орденами офицер, поглядел с умилением на Цесаревича и сказал: «Я бы желал иметь счастье поцеловать вашу руку». «Позвольте лучше мне иметь честь поцеловать вас!» — сказал Цесаревич и с этими словами бросился на шею к изумленному офицеру, который после поцелуя старался схватить руку Его Высочества, но Цесаревич поспешно снял фуражку, поклонился и побежал догонять Государя. (2)

* * *

В мае 1831 года, прогуливаясь со своим воспитателем Мердером по набережной реки Фонтанки в Петербурге. Цесаревич заметил, что на одной из стоящих на реке барок лежит старик рабочий, прикрытый грязной рогожею, весь трясется и громко стонет. Недолго думая, он побежал на барку по настланным доскам, наклонился над стариком и стал его расспрашивать, не слушая строгого голоса своего воспитателя, который, не зная еще, в чем дело, боялся только, чтобы Цесаревич не упал в воду. Но страх Мердера сменился другим чувством, когда, последовав за Цесаревичем на барку, он увидел, как Александр Николаевич, вынув из кармана платок, утирал слезы, катившиеся из глаз бедняка. Вынув из кошелька золотую монету, он подал ее Наследнику, который наклонился к больному старику и положил ему деньги на грудь под рогожу. Больной сказал что-то и перекрестился несколько раз, а Александр Николаевич, не слушая его благословений, перебрался по доскам обратно на набережную. (2)

* * *