Истории московских улиц

С эпохи Дзержинского, эпохи "расправы без юстиции", прошло достаточно много лет, сменились поколения, лживые "новейшие предания" затмили истинный облик исторического персонажа, наши современники - работники органов госбезопасности - продолжают называть себя чекистами, и в их кабинетах, как иконы, висят портреты Дзержинского... И это дает повод для размышлений...

На торжественном заседании, посвященном 5-й годовщине ВЧК-ГПУ, Дзержинский в своем выступлении сказал, обращаясь к своим соратникам Эйдуку, Лацису и другим, о стиле деятельности которых он прекрасно знал: "Кто из вас очерствел, чье сердце не может чутко и внимательно относиться к терпящим заключение, те уходите из этого учреждения. Тут больше, чем где бы то ни было, надо иметь чуткое к страданиям других сердце".

Что это: грубое лицемерие или маниакальное неадекватное восприятие действительности? Прояснить этот вопрос очень важно, так как современные историки "Лубянки, 2" используют эту цитату для характеристики нравственного облика Дзержинского.

Также вызывает недоуменные вопросы изданная в 1997 году издательством "Демократия" объемистая - в 350 страниц - книга "Лубянка. ВЧК-ОПГУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. Документы".

Сборник имеет все внешние признаки серьезного научного издания: предисловие, указатели, высокопоставленный общий редактор - академик А.Н.Яковлев, председатель Государственной комиссии по реабилитации репрессированных, "отец перестройки и демократии", как называют его в средствах массовой информации. Тип издания определен как справочник. Таким образом, книга претендует на исчерпывающую информацию о деятельности "Лубянки", и в аннотации к сборнику сказано, что в нем "приводятся... важнейшие приказы, определяющие деятельность этих ведомств".

Но при более пристальном знакомстве с этим сборником документов читатель может почерпнуть сведения о многочисленных отделах органов, в том числе хозяйственных, узнать фамилии их руководителей, проследить перемещения руководителей по должностной лестнице. Одним словом, "Лубянка" в этом справочнике предстает заурядным бюрократическим учреждением и, к сожалению, только бюрократическим.

Собственно о деятельности Лубянки "Справочник" намеренно умалчивает, потому что штатное расписание - отнюдь не деятельность. В книге о Лубянке совершенно нет сведений о главной части ее сотрудников - следовательского корпуса, ни об их числе, ни о персональном составе, нет документов, определявших их деятельность: инструкций, приказов; нет отчетов об объемах и результатах их деятельности - об арестованных, расстрелянных в помещениях ведомства. А такие документы, безусловно, существуют, и именно они являются "важнейшими", а не сведения о том, что в 1945 году "было образовано Управление специальными объектами НКВД в Крыму (руководство Ливадийским, Воронцовским и Юсуповским дворцами и совхозами НКВД "Красный" и "Молодая Гвардия") - начальник - комиссар ГБ 3-го ранга А.Е.Егнатошвили".

Академик-демократ А.Н.Яковлев отвлекает внимание читателя от истиной деятельности ВЧК-ГПУ и т.д. на внешние детали и тем самым фальсифицирует историю.

Фактически в той же роли выступает изданная ФСБ РФ и Мосгорархивом роскошная книга-альбом "Лубянка, 2. Из истории отечественной контрразведки" (1999 г.). Лубянка, 2 всем у нас, да и за рубежом известна прежде всего как место деятельности не отдельных благородных Штирлицев, а огромной армии гнусных и абсолютно бессовестных палачей и заплечных дел мастеров, поэтому именно их деятельности должна быть посвящена книга с таким названием. Но при знакомстве с ней создается впечатление, что кто-то специально постарался авторитетом и славой разведчиков прикрыть этих преступников.

Правда, в предисловии мимоходом сказано, что была на Лубянке, 2 и тюрьма, и что содержались в ней известные люди, но лишь мимоходом. Зато более подробно сообщается об архитекторе А.И.Лангмане, и, в частности, о том, как он "поступил весьма находчиво: он разместил шесть прогулочных дворов с высокими стенами и прямоугольником неба вместо потолка на крыше здания".

Прогулки на крыше были моральной пыткой.

Почему-то на крышу (основываюсь только на личном опыте) выводили по вечерам, после отбоя, когда было уже темно. Над высокой оградой загонов было видно небо, подсвеченное огнями Москвы, слышались шелест шин, гудки автомобилей, звонки трамваев и другие звуки городского шума - звуки мира, из которого были вырваны люди, шагающие вдоль стен с руками за спиной. Слышать эти звуки было и отрадно: значит, есть в мире еще что-то, кроме внутренней тюрьмы, и мучительно, так как следователи всем обещали, что в этот мир возврата нет...

Прошлое с течением времени неизбежно становится объектом научных исследований историков, фантазий романистов, а также любопытства самых широких слоев народа, и как отклик на это появляются соответствующие исторические музеи.