Читаем Истории просвещения в России (Бурсак в общественной жизни России середины XIX века) полностью

Вопрос о возобновлении публичной школы волновал Русь на протяжении XV-XVI столетий. XIV век воочию показал, что еретики были более образованны, то есть на­читаны, чем представители ортодоксальной церкви. Ана­логичная картина повторилась и в XV веке, когда вспых­нула ересь жидовствующих. Княжеская власть видела в ересях не только церковный мятеж, но протест против су­ществующего порядка жизни. Духовенство XV века осо­знало свою неспособность бороться с еретиками путем до­водов и убеждений и предпочло использовать методы фи­зического принуждения. Представители ортодоксальной церкви, «искореняя» раскол, по существу загоняли его внутрь народной толщи, и он вспыхивал в последующие столетия с новой силой, принимая иную окраску. Пятна­дцатый век вынужден был признать падение школьного просвещения. Самый факт падения незамедлительно ска­зался на трудностях идеологической пропаганды того вре­мени. Современник (Геннадий Новгородский) сообщает: «Се приведут ко мне мужика, и аз велю ему апостол дати чести, - и он не имеет ни ступити, и аз ему велю псалты­рю дати, - и он по тому едва бредет...; аз прикажу учити их октении, - и он ни к слову не может пристати: ты гово­ришь ему то, а он иное говорит»[26]

. К Попытки Геннадия Нов­городского организовать при своей кафедре школу не увен­чались успехом. Ищущие сана не собирались обучаться в школе, это не входило в их расчеты, они смотрели на до­ставление как на путь к получению прихода и к матери­альному обеспечению. Разумеется, княжеская власть не могла поднять образованности духовенства, она могла лишь сдержать приток неграмотных людей в эту среду. Начиная с XVI века, с приходом к власти Ивана IV, во­прос о школьном образовании приобретает государствен­ное значение.

Мысль о необходимости создания публичной шко­лы была ясно выражена в соборном приговоре 1551 года. Предполагалось учредить по всем городам книжные учи­лища в домах избранных духовных лиц, где бы учились дети духовенства и мирян «грамоте, и книжному письму, и церковному пенью псалтырному, и чтению налойному»[27]

. Эта школа предназначалась для детей духовенства и для «чад мирских людей». Она носила профессиональный ха­рактер: подготовляла служителей культа. Разумеется, не все прошедшие ее делались людьми клира. Воспитанники заполняли различные государственные приказы, стано­вясь своеобразной «бюрократией» русского Средневеко­вья. Но самый характер школы, основная направленность свидетельствует о том, что ее главная задача - приготов­ление людей, искусных в отправлении церковных служб, чего так настойчиво требовало возвышающееся Москов­ское Государство. Публичная школа Московской Руси XVI века, по идее, должна была воскресить тип школы ки­евского периода, то есть прикрепленной к приходу. Мос­ковская Русь XVI века могла только мечтать о такой раз­ветвленной системе школьного образования, пока что она довольствовалась открытием школ в отдельных городах. Рядом с публичной школой XVI века существовала мона­стырская, сложившаяся еще в XI веке. Она носила замк­нутый характер: рассчитанная на пострижников монас­тыря, она редко открывала свои двери для мирян. В XVII веке в Юго-Западной Руси монастырская школа измени­ла свой характер в связи с особым политическим положе­нием края. Монастырь вынужден был включиться в на­циональную борьбу за объединение Юго-Западной Руси с Московским государством.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
60-е
60-е

Эта книга посвящена эпохе 60-х, которая, по мнению авторов, Петра Вайля и Александра Гениса, началась в 1961 году XXII съездом Коммунистической партии, принявшим программу построения коммунизма, а закончилась в 68-м оккупацией Чехословакии, воспринятой в СССР как окончательный крах всех надежд. Такие хронологические рамки позволяют выделить особый период в советской истории, период эклектичный, противоречивый, парадоксальный, но объединенный многими общими тенденциями. В эти годы советская цивилизация развилась в наиболее характерную для себя модель, а специфика советского человека выразилась самым полным, самым ярким образом. В эти же переломные годы произошли и коренные изменения в идеологии советского общества. Книга «60-е. Мир советского человека» вошла в список «лучших книг нон-фикшн всех времен», составленный экспертами журнала «Афиша».

Александр Александрович Генис , Петр Вайль , Пётр Львович Вайль

Культурология / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры
Антология исследований культуры. Символическое поле культуры

Антология составлена талантливым культурологом Л.А. Мостовой (3.02.1949–30.12.2000), внесшей свой вклад в развитие культурологии. Книга знакомит читателя с антропологической традицией изучения культуры, в ней представлены переводы оригинальных текстов Э. Уоллеса, Р. Линтона, А. Хэллоуэла, Г. Бейтсона, Л. Уайта, Б. Уорфа, Д. Аберле, А. Мартине, Р. Нидхэма, Дж. Гринберга, раскрывающие ключевые проблемы культурологии: понятие культуры, концепцию науки о культуре, типологию и динамику культуры и методы ее интерпретации, символическое поле культуры, личность в пространстве культуры, язык и культурная реальность, исследование мифологии и фольклора, сакральное в культуре.Широкий круг освещаемых в данном издании проблем способен обеспечить более высокий уровень культурологических исследований.Издание адресовано преподавателям, аспирантам, студентам, всем, интересующимся проблемами культуры.

Коллектив авторов , Любовь Александровна Мостова

Культурология