Истории СССР (СИ)

Мечты мои сбылись наполовину. Приходить в Дом учёных я мог когда угодно, а вот водить девчонок стало неудобно. Народились свои детки и водить в Дом учёных хотелось только их. Волшебные новогодние ёлки, занятия в музыкальных, танцевальных и театральных кружках.

Как питерскую жемчужину я показывал Дом всем своим друзьям, приезжавшим в гости из Москвы. В отличие от Эрмитажа и его музейной атмосферы, здесь атмосфера была домашней. Можно было развалиться и помечтать на диване в мавританской комнате, полистать журналы в малиновой гостиной, полюбоваться Невой с балкона, а потом выпить и закусить в ресторане у итальянского камина. А за окном бушевали стройки коммунизма, культивировалась партийная аскеза и отвращение к роскоши. Никита Михалков снимал там и эпизоды своих фильмов «Обломов» и «Очи чёрные». Василий Борисович Ливанов, однажды попав в Дом, уговорил режиссёра снимать там сцены с Холмсом. Андрей Кончаловский попросил меня показать Дом своему сценографу Ла Скала Энцио Фриджерио, когда они работали над постановкой «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина». Спустя несколько лет по просьбе Кончаловского я организовал в Доме просмотр его новой картины «Ближний круг», куда был приглашён со своим ближним кругом и Анатолий Александрович Собчак, явно претендовавший на роль достойного лидера очнувшейся нации. Кстати сцены жизни российского дворянства своей экранизации «Война и мир» Льва Николаевича Толстого Сергей Бондарчук тоже снимал в Доме. Мои друзья, приезжая в гости, останавливались в уютной гостинице Дома учёных, поминая добрым слово его хозяев. Когда становилось грустно и одиноко, мне всегда было куда пойти. Я приходил в Дом и мы с моим приятелем Андреем Надировым, выполнявшим там в те годы эксклюзивную миссию от Академии наук, шли в бильярдную и катали шары по тому же сукну, что и Великий Князь.

Замкнулся круг. В 1991 году, когда скинули коммунистов и запретили КПСС, а мэром города Ленинграда стал профессор Собчак, вернувший ему его истинное имя — Санкт-Петербург, на Родину потянулись выжившие изгнанники. Их приглашением занимался Владимир Путин, возглавлявший у Анатолия Александровича внешнеполитическое ведомство. В Санкт-Петербург приехали князья Юсуповы, Строгановы, Лобановы… Путин организовал в их домах концерты классической музыки с претенциозной афишей «Петербургские сезоны» и был весьма доволен своим гуманизмом. Дягилев, видимо, пошевелился в гробу. Князья входили в свои дома, целовали их стены, просили разрешения присесть на свой диван.

Великого Князя Владимира Кирилловича Романова и его супругу Леониду Георгиевну принимали в их родном доме. В Белом зале устроили приветственное собрание. Анатолий Александрович Собчак сказал хозяевам какие-то слова, рассказал о годах советской власти, прошедшей по анфиладам и этого Дома. Потом Великого князя с супругой провели по залам. Он узнавал любимые уголки, гладил руками обшивку кресел, долго смотрел из окна на Неву, несущую свои бесконечные глубокие воды. На другом берегу высоко в небе сверкал золотом ангел Петропавловского собора и крест Великокняжеской усыпальницы.

Девятый вал

От станции Волосово я тащился по размокшей жиже, именуемой у здешнего народонаселения дорогой, километра три. В совхозной управе мне подсказали в какой деревне базируются студенты Театрального института и убирают с полей морковку, капусту и турнепс. Вскоре за лесом послышалось пение и звон гитарных струн. Потом, увидев свет костра, я вскоре добрался до барака. Радостных воплей и речей мне никто не посвятил. Настроение у ребят было подавленное. Жили они в бараке на дощатых шконках, спали не раздеваясь, и не разделяя друг друга по полу и возрасту. Лара Гузеева и Лена Сафонова подошли ко мне с петицией от девчонок на такие лагерные условия жизни. Кашеварил им тут же на костре студент с постановочного факультета Боря Масовер.

Новичков всегда и везде бросают в самое дерьмо. Меня, только что распределившегося после аспирантуры, да ещё на должность старшего преподавателя (а люди эту должность ждали годами), ректор Николай Михайлович Волынкин бросил на помощь в совхоз, где по заведенной у коммунистов традиции на совхозных полях трудились осенью студенты.