Истории СССР (СИ)

В тесном домишке моего друга в Оксфорде картину кисти Айвазовского было никак не пристроить. По дороге с вокзала мы привязали её к крыше минивэна и рисковали получить громадный штраф. Она мешала всем лондонцам. Русское искусство ценилось очень дёшево. В подарок её мой друг не принял. Мы договорились, что он выставит полотно на Сотбис и вырученные деньги мы потратим с умом. На выпивку, на ласковых женщин. Мы бы пригласили их в уютные дома и покатали на красивых яхтах. Если бы нам было суждено прожить ещё два года, мы бы застали на Земле время истинных ценностей. Мы бы узнали, что полотна Айвазовского стали стоить миллионы, а мы с Севой стали сказочно богаты. Впрочем, где-то я уже всё это слышал. Или мне кажется.

Остров моих сокровищ

Теперь, когда жизнь клонится к своему закату, стало ясно и понятно, что это был зенит. Солнцестояние. Остров моих сокровищ.

Я никогда не бегал и не заглядывал в офисы киногрупп, чтобы предложить свои услуги. Я считал это ниже своего достоинства, хотя практика эта в восьмидесятые годы прошлого века в киноиндустрии была повсеместной.

Я работал доцентом в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии и вёл трюковую подготовку актёров на кафедре физического воспитания. Так я назвал курс профессионально-прикладного раздела для драматических актёров. Среди прочих курсов у меня занималась группа ребят Рубена Сергеевича Агамирзяна, в которой учился Костя Воробьёв, сын Владимира Воробьёва — главного режиссёра театра Музкомедии. Костя пригласил папу на наши занятия в институте. Владимир Викторович был потрясён тем, что студенты занимаются такими интересными упражнениями и предложил мне сотрудничество. Он собирался экранизировать на Ленфильме «Остров сокровищ».

Замысел фильма был сногсшибательный. Воробьёв хотел сделать зрелищное музыкальное киношоу. Эскизы художника Лены Фоминой будоражили детские воспоминания о затёртых библиотечных книжках Стивенсона и сновидения над недочитанной страницей. Актёрский ансамбль сулил весёлые вечера дружеских посиделок. За встречу на съёмочной площадке только с такими моими кумирами, как Олег Борисов, Николай Крюков, Виктор Костецкий и Костя Григорьев я готов был работать бесплатно.

Команда каскадёров, собранная мною ещё на «Красные колокола» Сергея Бондарчука вселяла уверенность и творческий кураж. Заканчивался двухгодичный цикл подготовки в студии каскадёров при ЛГИТМиКе, где подросли классные ребята. Олег Василюк, с которым мы с детства занимались борьбой самбо в «Труде» у Вани Смирнова и Александра Массарского, тщательно разработал сценарий и помог составить смету. Она была не маленькой, но к нашему большому удивлению ни директор Юрий Джорогов, бывший начальник лагеря в Норильске, где тянул срок Георгий Жжёнов, ни режиссёр-постановщик Владимир Воробьёв возражать не стали.

Мы с Олегом договорились стать со постановщиками, чтобы не сеять раздоров и зависти. К тому же это повышало надёжность обеспечения съёмок в случае болезни или занятости на работе одного из нас. В те времена мы для участия в съёмках должны были брать отпуск на основном месте работы. Он тогда работал механиком в аэропорту «Пулково» и выехать на недельку до второго было проблематично.

Съёмки начались на Куршской косе в курортном городке Нида. Залив ещё был покрыт мартовским льдом, а с Балтийского моря дул ледяной ветер. Каждый перерыв в съёмках мы использовали, чтобы спрятаться от ветра в дюнах и согреться, сбиваясь, как барашки в тесную кучу. Костюмы Гали Антипиной, стильные, свободные и мягкие позволяли сохранять тепло. Модное курортное местечко не соблазняло к приезду актёров в такое бессезонье и их приходилось дублировать.

Я часто снимался вместо Леонида Маркова, а Олег вместо Коли Караченцова. Воробьёв выворачивался, как мог, выдерживая съёмочный график. Единственным, кто был беспечно счастлив, был Федя Стуков. Он носился по дюнам со своей киношной матерью Ольгой Волковой и играл свою роль озорника и мечтателя наяву.

Из Клайпеды мы привезли лошадей и сняли проскачки пиратов вдоль моря и появление их у Билли Бонса. Вручили ему чёрную метку, оставили умирать слепого Пью. Дни сменялись тёмными северными ночами. Вечером мы собирались в холле коттеджа Воробьёва и начинали репетировать, мечтать и придумывать. После долгих обсуждений пришли к решению снимать трюки в стиле цирковой клоунады, детской гиперболы, утрирующей действительность и, делая действия невероятными и даже не реальными.

В этом ключе сняли встречу Чёрного Пса и мальчишки Хокинса у лодки на берегу. В руках у Караченцова появилась зловещая и всемогущая петля, со свистом поймавшая беглеца за ногу на большом расстоянии.