История

А царь Мануил гневно взглянул и справедливо вознегодовал на Сифа Склира и на Михаила Сикидита, и вследствие того приказал выколоть им глаза раскаленным железом за то, что эти два человека, под предлогом занятия астрономией, занимались на самом деле магией и другими дьявольскими обманами. Так, Склир влюбился в одну взрослую девушку и явно соблазнял ее; но, встречая с ее стороны пренебрежение и презрение, он чрез одну сводню посылает ей персик. Девица, положив персик за пазуху, начинает с ума сходить от любви, разгорается неистовым страстным пожеланием и, наконец, растлевается Склиром. Тогда родственники девушки, негодуя на такое ее унижение, стали громко кричать против Склира, как человека, который вооружает против девиц демонов и, подобно змею — первому виновнику зла, обольщает их плодом дерева и, как из Эдема, удаляет от жизни целомудренной. Вследствие этого Склир поневоле сделался несчастным супругом и с тех пор совсем уже не видел ту, на которую преступно взглянул. А Сикидит какими-то таинственными средствами омрачал и зрячих людей, не давая им видеть предметов действительных, и вводил в обман глаза зрителей, насылая целые фаланги демонов на тех, кого хотел устрашить. Так, однажды случилось ему смотреть с высокого во дворце места на море в то время, как проходила лодка, нагруженная глиняными блюдами и чашками. Обратясь к бывшим с ним зрителям, Сикидит спросил, какую бы они дали ему награду, если бы он сделал, что лодочник вдруг сойдет с ума, встанет со скамейки, бросит греблю и перебьет вдребезги всю посуду? Когда те изъявили согласие на все, чего он от них просил, хозяин лодки спустя немного времени действительно встал со своего места и, взявши в руки весло, начал колотить посуду и не прекратил этого занятия до тех пор, пока не обратил ее в прах. Смотревшие на это сверху надрывались от смеха и считали случившееся за чудо; а лодочник вскоре после того, взявшись обеими руками за бороду, горько зарыдал и, очнувшись от омрачения, стал еще более оплакивать себя как человека сумасшедшего. Когда же у него спрашивали, отчего он так поступил со своим товаром, он с горестью рассказывал, что в то время, как все его внимание было обращено на весла, он вдруг увидел страшного, кровавого цвета и с огненным гребнем змея, который, растянувшись над сосудами, пристально устремил на него глаза, наподобие неумолимых драконов, и собирался проглотить его; и что этот змей не прежде перестал извиваться, как когда уничтожена была вся посуда, а потом вдруг исчез из виду и как будто вылетел у него из глаз. Таков этот случай, а вот еще и другой. Однажды Сикидит, мывшись в бане, поссорился с бывшими там вместе с ним другими людьми и вышел в предбанник. Спустя немного времени, в сильном испуге и сбивая друг друга с ног, выбежали оттуда и все прочие и, едва переводя дух, рассказывали, что из крана, через который проходит горячая вода, выскочили какие-то люди чернее смолы и пинками по задним частям тела вытолкали их из бани. За эти-то и за другие, более преступные дела оба они были лишены зрения, но сами оставались в живых. Из них Сиф опять обратился к прежним занятиям, а другой, постригшись в монахи, написал впоследствии сочинение о святых таинствах, в котором изблевал, как человек, недостойный Божественных даров, все свои мерзости.

Славным также делом этого царя было и следующее. Азиатские города Хлиара, Пергам и Атрамитий много страдали от персов, так как пограничные области прежде мало были заселены, обитаемы были лишь по деревням и оттого легко подвергались грабежу неприятелей. Император и эти города укрепил стенами, и открытые соседние равнины оградил крепостями. Оттого теперь эти маленькие города так славятся многочисленностью жителей и всеми удобствами к покойной жизни, что даже превосходят многие цветущие города. Возделанные поля стали приносить теперь обильные плоды, и рука вертоградаря везде насадила всякого рода плодоносные деревья, так что пустыня, скажем вместе с Давидом, преобразилась в пристанище вод и земля, прежде необитаемая, сделалась местом многолюдным. Если есть между делами, задуманными и совершенными Мануилом во все время его царствования над римлянами, если есть дела особенно великие и для государей выгодные, то, конечно, это его дело нужно признать самым славным и самым общеполезным. Да и кто, в самом деле, проходя теми местами и зная, как дика была эта страна и каких людей укрывала она, — людей, более беспощадных, чем вооруженный дубиной Перифит, более жестоких, чем сгибавший сосны Синнис и Скирон[61]

, которых некогда умертвил Тезей, — кто не возденет к небу рук за этого императора и не пожелает ему вечного наследия в Эдеме и места злачного и покойного? Эти крепости получили и свое, приличное им название: они называются Νεοκαστρα, т. е. новые крепости, имеют своего правителя, посылаемого из Византии, и доставляют царскому казнохранилищу ежегодный доход.

КНИГА 5