История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Первое, что стоит заметить: Евангелия — это не четыре независимых друг от друга произведения. Их можно разделить на две группы: в одну попадают Евангелия от Матфея, Марка и Луки; в другую — Евангелие от Иоанна. Первые три Евангелия похожи по существу: Иисус, представленный в них, учит главным образом краткими, лаконичными фразами о том, как должны жить люди, и провозглашает неминуемое и скорое наступление «Царствия Божьего». В Евангелии от Иоанна он учит в долгих беседах и говорит по большей части о своем статусе Сына Божьего. Есть и важные расхождения в повествовании. В Евангелии от Иоанна Иисус вершит свою миссию в Галилее и в Иерусалиме. В остальных трех Евангелиях он отправляется в Иерусалим лишь раз — уже взрослым, в конце дней. Дата смерти Иисуса по отношению к празднику Песаха — иудейской Пасхе — в Евангелии от Иоанна отличается от той, что указана в трех других Евангелиях^{174}

, а один ключевой момент, «очищение Храма», когда Иисус выгоняет меновщиков и продавцов животных, датирован совершенно по-разному. У Матфея, Марка и Луки это происходит в преддверии ареста Иисуса и, возможно, стало последней каплей, после которой иудейские власти развернулись против него

^{175}

(Мф 21:12–13, Мк 11:15–18, Лк 19:45). У Иоанна это происходит в самом начале служения Иисуса (Ин 2:13–22). Эти расхождения признаны, и потому по традиции принято описывать первые три Евангелия как «синоптические»: это означает, что они смотрят на жизнь Иисуса с одного ракурса, в отличие от четвертого — Евангелия от Иоанна. Библеисты, изучающие Новый Завет, почти единодушны в том, что четвертое Евангелие появилось позже остальных трех — возможно, в конце I века или в начале II столетия; впрочем, изначально основанием для более поздней датировки считалось то, что Евангелие от Иоанна зависит от синоптических, в чем теперь уверены не все: если же оно независимо, тогда оно вполне могло появиться не позже Евангелий от Матфея и Луки, а возможно, даже Евангелия от Марка.

Однако даже синоптические Евангелия созданы самое раннее во втором поколении христиан. Павел, как кажется, ничего о них не знает, и в каждом из них по-разному упорядочены сведения об Иисусе, которые, очевидно, должны были передаваться из уст в уста. В середине XX века интенсивно изучался вопрос о том, как такое могло случиться^{176}. Приверженцы «критики форм» исследовали отдельные рассказы и изречения в синоптических Евангелиях и пытались установить, какую роль те могли играть в учении и возвещении евангельской вести за годы до того, как были написаны хоть какие-нибудь Евангелия. В общем и целом, особых плодов это не принесло. Рассказы классифицировали, и оказалось, что у разных их видов разные условности: например, история, в которой упоминаются чудеса, обычно кончается упоминанием о восторге толпы (скажем, Мк 5:35–42), а истории с другим характером могли завершаться памятным изречением (например, Мф 12:46–50). Это в лучшем случае подрывало историческую достоверность Евангелий, поскольку их «приходилось» рассказывать именно в такой форме, независимо от того, истинными они были или нет. Но критика форм кое-чего и достигла: благодаря ей мы увидели контексты, в которых, что вполне вероятно, могли передаваться истории и изречения — через проповедь и через учение, – и мы можем легко представить, что каждая отдельная краткая часть, на которые можно было разделить синоптические Евангелия, имела свою историю передачи, прежде чем дошла до евангелистов. А значит, нам представляется возможность пройти за окончательный облик Евангелий к отдельным воспоминаниям, на которых они основаны. Сторонники «критики форм» склонны расценивать евангелистов как простых собирателей этих отдельных фрагментов и отрывков, из которых очень немногие — как казалось критикам — восходили к самому Иисусу. Они свидетельствовали о том, чему учила ранняя Церковь, а не о жизни Иисуса и не о его трудах.

В последнее время стали полагать, что евангелисты, объединяя фрагменты, подходили к этому с талантом рассказчика, а не просто записывали их как придется. У каждого из синоптиков своя манера письма, и читатель, которому знакомы все три Евангелия, как правило, сможет узнать, из какого взят тот или иной отрывок, оценив стиль или затронутые богословские проблемы.