История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Здание, которое воображает Консидеран, повторяет прототип, придуманный учителем, однако, будучи инженером, он дополняет проект большим количеством технических подробностей и формул. Вот как Консидеран описывает структуру нового жилья: «В нем все предусмотрено, организовано и скомбинировано, и человек по–хозяйски управляет водой, воздухом и теплом». Горячая и холодная вода будет проведена в каждую квартиру, будет установлено центральное отопление: «Одного центрального калорифера будет достаточно, чтобы распространять тепло по всем частям здания: подавать его на галереи, в мастерские, — залы и квартиры. Тепло будет проводиться по системе труб, снабженных кранами, при помощи которых можно регулировать температуру в любой точке общественного дворца».

Предполагается, что фаланстер будет разделен на рассчитанные на любой кошелек квартиры с мебелью или без нее. Благодаря централизованйому снабжению цены на еду в местном ресторане будут приемлемыми. Все квартиры на каждом этаже будут выходить на застекленную галерею, открытую летом и отапливаемую зимой; галерея обеспечит единство общественного дворца: «Галерея, которая опоясывает здание, соединяет все его части в единое целое, обеспечивает контакт центра и периферии здания, является каналом, по которому циркулирует жизнь в большом теле фаланстера, артерией, по которой из сердца ко всем венам переносится кровь»[302].

Функциональное здание фаланстера не будет только лишь «машиной для проживания»: «Там надо будет гармонично соединить воду, огонь, свет, гранит и металлы; это будет творческий процесс!» «Этот идеал слишком красив, чтобы его невозможно было создать!» — патетически завершил Консидеран свой труд. «Если у вас есть жилье, то у других его нет! Многие люди страдают зимой от холода, летом от жары, вам это известно? Есть и такие, чьи соломенные тюфяки промокают, когда на улице дождь, чей пол превращается в грязь! Человек не создан для того, чтобы жить в берлоге. Человек — это не животное, он не может жить в норе. Это человек, он нуждается в жилье!»

Нет такой абсурдной проблемы, которую человечество не попыталось бы решить, и идея соединения законов гармоничной архитектуры с человеческим организмом встретила сопротивление. Военный инженер Консидеран знал, какие миллиарды ежегодно идут в Европе на нужды армии. Нельзя ли потратить часть этих денег более продуктивно и легко, инвестируя их не в военный корабль, а в строительство жилья? «Неужели проще отправить 1800 человек в открытый океан, чем построить жилье для крестьян где–нибудь в Шампани или в Босе?»

Депутат Учредительного собрания при Второй республике, Консидеран 14 июля 1849 года внес проект закона о государственном финансировании жилищных товариществ. Речь шла о том, чтобы поселить пятьсот человек на территории поблизости от Парижа. Государство должно было бы построить за свой счет дома, собственность на которые вернулась бы к нему в конце срока концессии. Собрание не стало обсуждать этот проект. Однако последователи Фурье не отказались от основной идеи фурьеризма. Они подхватили инициативу Консидерана, слегка видоизменив ее.

В первых рядах этих борцов мы видим романиста Эжена Сю, интерес к мнению которого в народной среде был весьма значителен. Без сомнения, этот писатель очень поспособствовал распространению идей Фурье. Промышленник Франсуа Арди, герой его романа «Вечный жид», увидевшего свет в 1844 году, практикует фурьеризм, сам того не зная. В пригороде Париже он возвел для своих рабочих «дом–коммуну», соответствующий канонам хозяина, с квартирами, состоящими из комнаты и уборной для одиноких жильцов, из трех комнат — для семей.

Каплан и его «семейный дворец»

Надо сказать, что ни один фаланстер еще не возник в социальном пространстве, когда архитектор Виктор Каллан[303] в 1850‑х годах возобновил проект Фурье, назвав его «семейным дворцом». Его вдохновила основная идея теории мэтра: «Семейный дворец — это план социального единства, основанный на личной свободе, адаптированный к домашним нуждам и выступающий в новой архитектурной форме, которую возможно реализовать повсюду. Собрать в одной точке как минимум сотню семей; разместить их в просторном гармоничном доме, чтобы каждый мог там существовать свободно; научить их с умом комбинировать свои силы и расходы и благодаря этому многократно увеличивать сумму; наконец, вывести людей из состояния изоляции и враждебности и сблизить их: такова фундаментальная задача этой концепции».

Несмотря на поддержку Мелена в деле социального примирения — Каллан был из фурьеристов–католиков и разработал план 84-квартирного жилого комплекса, — капиталисты не заинтересовались его идеей. Тем не менее «семейный дворец» войдет в историю народного жилья. Этим мы обязаны единственному последователю Фурье, чья деятельность была длительной и плодотворной, — промышленнику Жану—Батисту Андре Годену.