Читаем История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны полностью

Открытия Лавуазье и новое понимание механизма дыхания убедили врачей в благотворном влиянии кислорода и подстегнули их борьбу за отдельное спальное место для каждого. Понемногу они будут услышаны. Последствия их трудной победы переоценить невозможно. Отдельная кровать укрепляет чувство уникальности каждой личности, благоприятствует ее автономии, облегчает внутренний монолог; происходит переворот в молитвах, мечтах, меняются условия сна и пробуждения, даже кошмары снятся реже. В связи с тем что дети перестают спать вместе, у засыпающего маленького ребенка появляется потребность в кукле или материнской руке. Все это благоприятствует получению удовольствия от обособленного положения.

В мелкобуржуазной среде постепенно входит в обиход отдельная спальня, предмет озабоченности гигиенистов, которые пишут об этом целые тома, советуют удалять из спальни слуг и грязное белье. Спальня юной девушки, ставшая храмом ее частной жизни, полна символов; эта комната становится частью своей хозяйки, автономность которой она подтверждает. Распятие в углу, клетка с птичкой, ваза с цветами, бумажные обои с пасторальными сценами, секретер, в котором хранятся девичий альбом и личная переписка, иногда книжный шкаф — все это помогает понять характер Цезарины Бирото или Генриетты Жерар[382], в еще большей мере — Эжени де Герен, чей дневник — нескончаемый гимн удовольствию жить в собственной комнатке, которую прославляет также и Каролина Брам.

Идиллическая мансарда юной портнихи, умное поведение которой говорит о ее добродетели, свидетельствует о произошедших изменениях модели. Требование «отдельной комнаты каждому» выдвигается даже в домах терпимости, находящихся под контролем полиции нравов. В деревнях интимное супружеское пространство постепенно начинает обозначаться занавесками, даже наскоро сколоченными перегородками. Когда хозяин дома решает отойти от дел и передать власть наследнику, в дарственной обычно оговаривается положение о выделении для него отдельной комнаты; таким образом он обеспечивает себя пространством, в котором будет протекать остаток его жизни.

Одновременно с этим идет дальнейшее обособление туалетных помещений. В многоквартирных домах для народа обладание ключом от туалета на лестничной площадке становится важным элементом privacy. Когда около 1900 года появляются туалетные кабины, а потом и ванные комнаты с солидными замками, обнаженное тело становится защищенным от любого вторжения. Это пространство становится храмом чистоты и самосозерцания.

Интимная гигиена

Прогресс в этой сфере произвел революцию в частной жизни и отношениях людей. С самого начала века этому способствовали многие факторы, пришедшие из монастырской жизни. Открытие механизмов потения, как и весьма успешное изучение различного рода инфекций, показало, как опасна грязная, недышащая кожа, от которой дурно пахнет. Немного позднее пиетет, с которым относились к понятию «очищение», потребовал тщательного ухода за «выделительными органами». Физическое состояние влияет на нравственное, поэтому стали высоко цениться чистота и аккуратность. Возникают новые правила приличия; акцентированная разборчивость и брезгливость элиты, желание не иметь ничего общего с органическими отходами, напоминающими о животном начале, грехе, смерти — короче говоря, забота о чистоте–ускоряют прогресс. Этому же способствует желание дистанцироваться от вызывающих отвращение народных масс. Все это способствует переходу на новый уровень сексуального желания и отвращения, что, в свою очередь, ведет к дальнейшему распространению гигиены.

В то же время суеверные люди призывают к осторожности. Вода, значение которой для физического и морального состояния, с их точки зрения, переоценивается, требует бдительности. Существуют жесткие нормы для мытья в зависимости от возраста, пола, темперамента и профессии. Забота о том, чтобы избежать вялости, самолюбования, даже мастурбации, тормозит ход дела. Бытовавшее в те времена мнение, что мытье напрямую связано с бесплодием, затрудняло распространение женской интимной гигиены.

Перейти на страницу:

Все книги серии История частной жизни

История частной жизни. Том 2. Европа от феодализма до Ренессанса
История частной жизни. Том 2. Европа от феодализма до Ренессанса

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 2: Европа от феодализма до Ренессанса; под ред. Ж. Доби / Доминик Бартелеми, Филипп Браунштайн, Филипп Контамин, Жорж Дюби, Шарль де Ла Ронсьер, Даниэль Ренье-Болер; пер. с франц. Е. Решетниковой и П. Каштанова. — М.: Новое литературное обозрение, 2015. — 784 с.: ил. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0293-9 (т.2) ISBN 978-5-4448-0149-9Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. Во втором томе — частная жизнь Европы времен Высокого Средневековья. Авторы книги рассказывают, как изменились семейный быт и общественный уклад по сравнению с Античностью и началом Средних веков, как сложные юридические установления соотносились с повседневностью, как родился на свет европейский индивид и как жизнь частного человека отображалась в литературе. 

Даниэль Ренье-Болер , Жорж Дюби , Филипп Арьес , Филипп Контамин , Шарль де Ла Ронсьер

История
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 4: от Великой французской революции до I Мировой войны; под ред. М. Перро / Ален Корбен, Роже-Анри Герран, Кэтрин Холл, Линн Хант, Анна Мартен-Фюжье, Мишель Перро; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. —672 с. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0729-3 (т.4) ISBN 978-5-4448-0149-9 Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В четвертом томе — частная жизнь европейцев между Великой французской революцией и Первой мировой войной: трансформации морали и триумф семьи, особняки и трущобы, социальные язвы и вера в прогресс медицины, духовная и интимная жизнь человека с близкими и наедине с собой.

Анна Мартен-Фюжье , Жорж Дюби , Кэтрин Холл , Линн Хант , Роже-Анри Герран

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука