История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

Какими бы разными ни были причины, двигавшие аристократами и рабочими (последним историки априори рискуют уделить недостаточно внимания), все очевидцы единодушно подчеркивают изменение образа пьяницы. «На смену добродушному, краснолицему, болтливому, экспансивному весельчаку, — отмечает Шанталь Плоневе, — приходит алкоголик мертвенно–бледный, злобный, порой жестокий, агрессивный, иногда — преступник». Эти изменения соответствуют эволюции манеры пить, что можно увидеть на примерах западной Нормандии или Бретани. В первой половине века еще господствует «дикое» пьянство, «шумное и беспорядочное» (Тьерри Фийо). Когда нарушается ритм повседневной жизни, крестьянин напивается. Праздники хозяев предприятий, ярмарки, семейные церемонии — поводы для безудержного веселья, пьянства напоказ, что трудно было понять буржуазным наблюдателям. Парижане, оказывавшиеся в Бретани в такие праздники, бывали потрясены количеством мертвецки пьяных людей, валявшихся в придорожных канавах, и были склонны преувеличивать разврат, признаки которого подкрепляли их мнение о скотстве крестьян.

Начиная с 1870‑х годов сдержанная, но хроническая алкоголизация вытесняет проявления показного пьянства. Определенный и обличенный в 1849 году шведом Магнусом Хуссом алкоголизм считается теперь главной причиной вырождения. В период приблизительно с 1850 по 1870 год разворачивается промежуточная фаза, в ходе которой, продолжает Тьерри Фийо, «пьянство становится ежедневным делом» и переходит из публичной сферы в частную. Это признается властями; закон от 1873 года преследует тех, кто пьет на публике, и не замечает скрытого пьянства. Плохо проработанный и не очень важный, этот закон совершенно не затрагивает маргиналов, часто не имеющих дома и неспособных превратить употребление алкоголя в свое частное дело.

Алкоголь и вред здоровью

Все указывает на то, что процесс, шедший на Зайаде, имел большое значение; эпизоды этой истории сильно разнятся в зависимости от социальной среды. Представляется, что алкоголизация скрытая, тайная, происходящая в частной сфере, зародилась в буржуазной среде, хотя специфических исследований данного явления пока не проводилось. Аперитив, кофе с коньяком, даже сам абсент надолго останутся элитарными напитками, и шансов на их демократизацию мало. Медленная дегустация «зеленой феи» — так называли абсент — сопровождается специальным ритуалом, что свидетельствует об изысканности и дает основания предполагать добровольность саморазрушения.

В первую очередь алкоголизм распространяется в городских низах. Строители–мигранты из Лимузена пьют больше, чем земляки, оставшиеся в деревне; этот процесс начался при Июльской монархии. Можно подумать, что нас эта алкоголизация совсем не касается, — понятно, что она вызвана общительностью и проявляется в публичной сфере, если только не рассматривать дешевый кабак и винную лавку как места, где размываются границы публичного и частного. Содержатель кабака, которого считают другом, принимает участие в разговорах посетителей. Нередко он выступает доверенным лицом, дает деньги в долг; при необходимости помогает устроиться на работу. Здесь алкоголь — не только физиологическая потребность, но и предлог для формирования неформальных, частных отношений. Он стимулирует, не перегибая палку, установление доверия между людьми.

В то же время он скрепляет рабочий ритуал. Тот, кто не пьет, рискует быть исключенным из сообщества. Он как бы строит из себя аристократа, «ставит себя выше других» (Шанталь Плоневе). Употребление алкоголя, считаемое признаком мужественности, способствует созданию образа индивида. Чтение «Возвышенного» Дени Пуло позволяет осознать, какое недоверие испытывают к трезвости. Полагается обмывать любое радостное событие в жизни: день рождения, встречу друзей, поступление на работу и особенно получение зарплаты.

Кроме того, распространенное понимание термодинамики побуждает рассматривать тело как котел, а позже как мотор, который следует подпитывать алкоголем; так поддерживается вера в полезность алкоголя. Это иллюзия встряски, которая регулирует очень четкий ритм потребления алкоголя парижским каменщиком, руанским грузчиком, валансьенским сталеваром. «Утешительная порция», выпитая залпом в пять утра, позволяет на время забыть об усталости, о риске несчастных случаев и прочих тяготах жизни. Алкоголь — главный враг здоровья рабочего; этим можно объяснить неравномерное потребление его мужчинами и женщинами. Работающая женщина использует иные тактики, запрещенные для мужчин, что позволяет ей лучше сопротивляться преждевременному старению.