История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Сейчас, когда пишутся эти строки (сентябрь 1985 года), правовых вопросов больше, чем ответов. «Право каждого человека на жизнь защищено законом» (статья г

Европейской конвенции по правам человека). «Каждый имеет право на жизнь» (статья 252 Конституции ФРГ). Но когда «начинается» человек? Является ли эмбрион человеческим существом, личностью и, следовательно, субъектом права? Если бы ответ был положительным, аборты не практиковались бы. В настоящее время статус яйцеклетки, оплодотворенной или нет, так же как спермы и крови, не определен. Для одних она становится человеческим существом с момента зачатия; с точки зрения других, надо ждать имплантации оплодотворенной яйцеклетки, то есть пять—семь дней; третьи видят в плоде человеческую личность, когда он уже напоминает человека, то есть на шестой неделе беременности; четвертые — когда плод начинает шевелиться; пятым для признания в плоде человеческой личности надо, чтобы его существование стало заметным, то есть на двадцатой неделе; наконец, кому-то для этого необходимо, чтобы ребенок родился. Если женщина имеет возможность сделать аборт, почему ей отказывают в праве на выбор способа продолжения рода, который подходит именно ей? Если незамужним женщинам разрешено усыновлять детей, почему им нельзя производить потомство по своему выбору? После того как появились новые техники реанимации, способные бороться со смертью, медицина и биология по-новому определяют жизнь: кто ее дает? Как происходит ее зачатие? Кто принимает решение, быть ей или нет? И кто облечен полномочиями, чтобы ответить на эти вопросы?

ЖЕЛАНИЕ ИМЕТЬ РЕБЕНКА И БОРЬБА С БЕСПЛОДИЕМ.

ЭТИЧЕСКИЕ И ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

Этих вопросов так много и они так новы, что можно составить лишь неполный их перечень. Искусственное оплодотворение не требует изощренной техники, но ставит сложные проблемы. Как быть с запретом на инцест? Мы же не можем отбросить вероятность — на самом деле почти фантастическую,—что жена бесплодного мужчины может быть оплодотворена спермой своего отца, деда, брата? Следует ли сохранять анонимность донора? Насколько тщательно собирать о нем информацию — в частности, с целью выявления наследственных заболеваний? Можно ли одновременно требовать, чтобы донор сдавал сперму бесплатно, и в то же время посягать на частную жизнь и его, и его семьи? Должны ли доноры получать деньги? Запасы спермы на исходе, и с учетом количества желающих есть риск появления черного рынка, что нарушит статью 345 Уголовного кодекса и лишит возможности контролировать рынок генетического материала. Следует ли удовлетворять заявки одиноких женщин и лесбийских пар? Если законный отец перестает быть донором спермы, секс больше не связан с деторождением, а деторождение—с отцовством, не угрожает ли все это самому понятию семьи? Каковы критерии очереди на экстракорпоральное оплодотворение? Множество оплодотворенных яйцеклеток хранится в замороженном виде. Если имплантация прошла успешно, что делать с остальными яйцеклетками? Что делать, если оплодотворенная яйцеклетка окажется с хромосомными аномалиями? Как быть, если родители гибнут до реимплантации (вспомним австралийский случай)? А как быть с этими эмбрионами, если пара вдруг передумает иметь детей или разведется? Нужно ли популяризировать и поощрять суррогатное материнство по соображениям повышения рождаемости? Коротко говоря, должны ли эти новые технологии использоваться только для бесплодных пар с терапевтической целью или могут применяться просто по желанию? Национальный комитет по этике склонен выступить за лечебную опцию; Робер Бадинтер и суд Кретея—за применение их по желанию; Элизабет Бадинтер, супруга министра юстиции, автор книги «Больше, чем любовь» (истории материнской любви с XVII века до наших дней), высказывается в пользу «разделенного материнства». Она подчеркивает, что няни, кормилицы, воспитательницы детских садов часто заменяют матерей. Если наука позволяет женщинам иметь лишь желанных детей или не иметь их вообще, «почему же возмущает тот факт, что та же самая наука позволит им иметь ребенка, если они того захотят?» Что касается представителей церкви, они ведут себя очень сдержанно, отрицая право государства принимать законы, регулирующие эту сферу. Не высказываясь открыто, они ассоциируют искусственное оплодотворение с мужской мастурбацией.