История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

сегодня является символом смерти в большей мере, чем скелеты и мумии в макабрах XIV-XV веков, больше, чем проказа»— не теряет актуальности. Продолжительность жизни в 1900 году составляла 48 лет, в 1935-м — 61 год, 70 лет и 5 месяцев для мужчин и 78 лет 6 месяцев для женщин — в 1981 году*⁹

. Детская смертность, составлявшая в 1940 году 91 на юоо, в 1978-м—лишь 12 на юоо. Вероятность того, что кто-то из молодежи умрет в течение года, ничтожно мала (0,03% за ю лет), исключение составляет возрастная группа от 18 до 22

лет вследствие «аномальной» опасности, которую представляет увлечение мотоциклами. В XVIII веке из ста новорожденных пятеро рождались при жизни бабушек и дедушек (в 1973 году—сорок восемь), и у 91% 30-летних все четверо бабушек и дедушек умерли, а у 28% — и оба родителя (в 1973 году соответственно 53% и 4%). Вот свидетельство одного демографа: «В XVIII веке последующее поколение сменяло предыдущее без наложения одного на другое, что наблюдается в современной Франции». Неравенство перед лицом смерти статистически проверяемо. Дольше всех живут университетские преподаватели и школьные учителя, инженеры, административные работники и представители свободных профессий. Хуже всего положение у подсобных рабочих (2,5% из них умирают в возрасте от 35 до 6о лет, то есть в три раза чаще, чем преподаватели и инженеры), обслуживающего персонала, рабочих. Вероятность смерти в 35 лет в среднем составляет 0,23%, но для руководящих работников, представителей свободных профессий, учителей — 0,1%, для подсобных рабочих — о,6% и для занятых в сельском хозяйстве — 0,4%. Из занимающих одну и ту же должность дольше живут дипломированные специалисты; это относится как к рабочим, так и к руководящим кадрам. Занятость — это защита от смерти: безработные умирают более молодыми, чем работающие представители той же социопрофессиональной категории. Пенсионеры и те, кто вышел на пенсию досрочно, умирают чаще, чем их работающие сверстники; в самом благоприятном положении находятся занятые в сфере госуслуг. Другой защитой от смерти служит семейная жизнь: смертность среди холостяков, разведенных или вдовцов в возрасте от 35 до 6о лет вдвое превышает таковую у женатых мужчин. У женщин эти различия не столь велики: незамужние женщины, вдовы и разведенные умирают не намного чаще, чем замужние, чему можно найти два объяснения: или чувства женщин не столь сильны, как они показывают, или же супружеская жизнь доставляет им много трудностей и стресса. Как бы там ни было, женщины переживают смерть супруга легче, чем мужчины, что опровергает расхожую поговорку: «Есть безутешные вдовы, нет безутешных вдовцов». Урбанизация усиливает неравенство перед лицом смерти: в сельской местности уровень смертности сельскохозяйственных рабочих в два с половиной раза выше, чем учителей, а в крупных городах смертность среди подсобных рабочих в четыре раза превышает таковую среди учителей (в Парижском регионе—пятикратно).

Смерть, которая в 8о% случаев происходит в настоящее время в больнице, полностью медикализована. До того как факт смерти будет зарегистрирован государственными органами, ее должен констатировать врач. Момент смерти ставит проблему: раньше это была остановка дыхания, что фиксировалось по отсутствию запотевания зеркальца, которое размещали перед ртом умирающего; сегодня доказательством смерти является отсутствие зубцов на электрокардиограмме. Смерть в наши дни — не мгновенный переход из одного состояния в другое: это целая серия этапов, которые могут растянуться на многие часы и даже дни. «Смерть стала техническим феноменом, которого достигают остановкой аппаратов поддержания жизни, то есть решением медиков» (Ф. Арьес).

КАК УМИРАТЬ?

Смерть и умирание