История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Умение управлять временем дает свободное время. Так называемые «влиятельные лица» доступнее в США, чем во Франции, но встречи с ними объясняются не только жаждой наживы. «Граница» исчезает благодаря инновациям и духу предпринимательства, и не следует давать новой идее возможность ускользнуть. Уже упоминавшаяся мысль Уолтера Бэджета о том, что никакое страдание не может сравниться с тем, что вызвано новой идеей, — английская, а не американская. Не исключено, что эта «новая идея» может оказаться прибыльной, тогда это будет счастливое совпадение. Время—деньги? Конечно, но ведь это «сэкономленное» время может быть посвящено информации, без которой не организовать предприятие. С планированием времени связан фастфуд, постепенно появляющийся и во Франции, особенно популярный среди молодежи (6о% клиентов заведений фастфуда моложе двадцати пяти лет; в 1984 году во Франции насчитывалось шестнадцать «Макдоналдсов» против ста пятидесяти в Великобритании, двухсот в ФРГ и шести с половиной тысяч в Соединенных Штатах. Сегодня в 72 странах функционируют 14 350 ресторанов McDonald’s, из них юоо — в одной лишь Японии)*. Наличие пространства для детских игр объясняется привычкой американцев брать с собой всюду совсем маленьких детей, тогда как во Франции в случае похода в ресторан к детям приглашают няню.

* На 2019 год число ресторанов McDonald’s в мире —около 37000.— Примеч. ред.

Американской концепцией планирования времени объясняется и высокий уровень разводов. Господствует убежденность, что впереди «есть время», что после провала можно начать все сначала и преуспеть. Брак — слишком серьезное предприятие, чтобы мириться с посредственностью. Не сложилось в Новой Англии? Попробую в Калифорнии или в Техасе, и мне обязательно повезет! Идеальная чета Рейганов подтверждает мысль о том, что часто удачной бывает именно вторая попытка.

Взрыв вскоре после взлета космического челнока «Челлен-джер» во вторник, 28 января 1986 года, потряс каждого американца, напомнил ему, что несмотря на то, что ничего невозможного нет, прогресс, идущий все дальше и все быстрее, требует жертв и мучеников. Фраза Рейгана «Мы оплачем семерых наших героев и продолжим освоение космоса» могла бы быть сказана любым американским гражданином, каких бы политических убеждений он ни придерживался. Во Франции—вечное возвращение; в США — вечное начинание сначала. Представьте себе Прометея, освобожденного от цепей.

Стена и газон

«Площадь Соединенных Штатов без Аляски в четырнадцать раз превышает площадь Франции». Эта истина, которую знают все французские дети, забывается взрослыми. О чем бы речь ни шла—о кровати «кинг сайз» шириной два метра, о парковках для «прекрасных американок», о монументальных порциях мороженого, о гигантских стейках (которые, не доев, берут из ресторана с собой якобы для собаки, что французам кажется простой экономностью), об огромных бассейнах или головокружительных аттракционах,—Америка воспринимается как страна излишеств. Здесь часто говорят о «четырехдневном путешествии на автомобиле», а на деле проезжается не более Збоо километров, в день — 900 километров со скоростью, не превышающей 55 миль в час (скоростные ограничения свято соблюдаются). На этом гигантском пространстве все постоянно перемещаются: каждая пятая американская семья переезжает ежегодно, тогда как рабочий из Деказвиля* отказывается от «ссылки» в Фос-сюр-Мер в соседнем департаменте. С первого года в колледже, а то и раньше парень или девушка покидает семью. «Иди на запад, сынок», — говорили американским пионерам. Пространство, земное или межзвездное, существует для того, чтобы быть покоренным. Это место для подвига, а не базовые данные (как это воспринимается во Франции).

Дом, в котором живет (или мечтает жить) американец, просторен; как правило, он построен из дерева, на бетонном фундаменте. В нем должны жить одно-два поколения. Будущее принадлежит нам, но кто знает, как оно сложится... Лужайка перед домом доходит до соседних домов. Заборы и ограды запрещены не столько законом, сколько обычаями: дом должен быть открытым для чужих, добропорядочному американцу нечего скрывать. Французские невесты американских солдат часто страдали от «общительности», которая казалась им чрезмерной. Их критиковали и вынуждали перенести границу своей частной жизни или же обвиняли в лицемерии. Когда Франция вышла из НАТО, американцы уехали из Шатору. Этот одноэтажный мирок достался французам, и вокруг домов возвели живые изгороди, решетки, стены: больше конфликтов на тему «сосед ходит по моему газону» или «бросает камни в мой сад», потому что «дверь открыта кому угодно», не возникало.