История частной жизни. Том 5. От I Мировой войны до конца XX века

Ответ отрицательный. Еще в 1911 году политолог Моисей Острогорский писал, что веря в будущее, американец удивительно стойко переносит невзгоды настоящего. Испытывая страх, американец-горожанин привыкает жить под непрерывным контролем видеокамер, передвигаться в закрытых автомобилях, жить в домах с намертво закрытыми окнами. Для француза, попадающего в этот мультикультурный мир, где в любой момент могут возникнуть конфликты на этнической, социально-экономической, политической или идеологической почве, самым большим потрясением, вероятно, может быть следующее: здесь нет непрерывного спора о «выборе общества»... даже с целью признания существования различий. Стараясь не бередить раны на теле общества, СМИ показывают, что происходит, не давая никаких комментариев, которые могут травмировать аудиторию. Например, они восхваляют «успехи», не задаваясь вопросом о том, что было условием их достижения. Более того, отсутствие безопасности, гнев и страх цементируют консенсус, который, объединяя богатых и бедных, белых, черных и желтых, горожан и селян, увековечивает моральный порядок, на который, по их собственным словам, уповает большинство американцев. Негодование создает клуб, куда могут вступить все добродетельные граждане.

Взгляды встречаются...

Различное восприятие одного и того же наводит на мысль, что взгляды могут встречаться, не замечая друг друга. Эту двойственность выражают творчество и личность Чаплина. Фильм «Новые времена» (1936) имел больший успех во Франции, нежели в США, хотя Жорж Дюамель объявил его «развлечением для рабов и неграмотных». А что же французы? Смотрели фильм или аплодировали неконструктивной критике? В работе «Американский рак», опубликованной в 1931 году, Робер Арон и Арно Дандье описали американца как «кочевника без роду и племени, озабоченного лишь варварской идеей производства и бесполезной спекуляции». В 1934 году, в год запуска в производство переднеприводного автомобиля Traction Avant и за год до появления прототипа малолитражки 2CV, Андре Ситроен потерпел крах, чем порадовал скептиков: он заслужил свой провал — мало того что он был евреем, так еще и перенял американское конвейерное производство! Чарльз Спенсер Чаплин тоже еврей, но так критически настроен по отношению к американскому обществу, что даже фашисты Бардеш и Бразийак в «Истории кино», вышедшей в свет в 1935 году, признавали его гений. Этот английский подданный, не желавший принимать американское гражданство, хотя Штаты давали эмигранту, каким он являлся, возможность добиться успеха — в частности, финансового, — невообразимую ни в одном другом обществе, покинет Америку в октябре 1952 года и в 1957-м снимет в Лондоне свой предпоследний фильм «Король в Нью-Йорке», беспощадное обвинение нью-йоркскому миру. Биография Чаплина идеальным образом удовлетворяла завистливый антиамериканизм французов.

КТО ВСТРЕЧАЕТСЯ? АНТАГОНИСТЫ, ПРОТАГОНИСТЫ ИЛИ РАВНЫЕ?

Распорядок дня

Распорядок дня — это культурный феномен, на нем чувствуется груз прошлого. Во Франции, если ты относишься к высшему слою господствующего класса, тебе прилично выглядеть «заваленным работой», постоянно переносить назначенные встречи, важные с точки зрения ходатая, приходить на обеды в городе после девяти часов вечера, не отвечать на письма, не перезванивать тем, кто оставил сообщение, и т. п. Американцы же разработали технику управления временем, которую изучают в старших классах школы. Целью этого является эффективность, для обозначения которой есть два термина: efficient

(задача будет решена в кратчайшие сроки) и effective (цель будет достигнута). Концепция планирования пришла из США. Американцу не мешает знание истории — в школе она изучается мало, поэтому он живет настоящим и устремлен в будущее. Его воображение в большей степени проспективно, нежели ретроспективно. «Поиски утраченного времени» — это не для него. Бытовая техника, телефон, телекс, компьютер, интернет и прочее создают свободное время, которое француз старается чем-то занять. Все эти вещи, позволяющие «выиграть время» (как обещает рекла. ма высокоскоростных поездов в 1980-е годы), вначале воспринимались как враждебные. В1959 году Франсуа Мориак обличает «обожествление техники, любой техники, изобретенной человеком, рабом которой он стал, страсть к скорости, которой подвержены все бараны Запада, суету, которой никто из нас не может избежать, неумеренность во всем—вещь, меньше всего соответствующую нашему духу».