Иннокентий А. Сергеев

История Дэвида Л. Кауфа, увиденная им самим

Сцена №1

На берегу моря стояли скамейки, на песке горели костры, и жарилась рыба, её поливали водой, и она становилась мягче. Вода шипела на сковородках, и масло пенилось.

А потом были сумерки, и угли костров тлели, покрываясь сединой пепла.

Из леса доносились звуки охоты, лай собак, взявших след оленя.

Утром поднялся ветер, и море сделалось серым.

На берегу стояли пустые скамейки.

– Почему зима?– в недоумении пробормотал он.– Почему настала зима?

Он по привычке сохранял спокойствие, но всё очевиднее для него становилось, что его обманули, и он не знал, кто посмел так поступить с ним.

На одной из скамеек сидел человек в малиновом камзоле, на голове его был белый парик с косичкой, а на ногах красивые туфли с серебряными пряжками. Человек этот чертил на мокром песке шпагой, слегка притоптывая правой ногой в такт неслышимой музыке, игравшей в его душе.

– Зима?– переспросил он.– Вот как.

Он улыбнулся.

Ох уж эта его манера говорить, не поворачивая головы!

– Вы так долго восходили к вершине… Вокруг вас ледник, чему же вы удивляетесь, о, совершенный?

Он поднялся, надел треуголку и пошёл прочь.

– Куда вы?– встревожился Совершенный.

– На бал,– ответил незнакомец в треуголке.– На бал,– и зашагал быстрее.

– Я с вами!– крикнул Совершенный.

Незнакомец пожал плечами, не оборачиваясь.

– Посмотрите!– завопил Совершенный, указывая на серую точку почти у самого горизонта моря.– Ведь это корабль!

– Что же,– ответил его спутник.– Море не замерзает.

Он сказал: "Море не замерзает, но иногда бывает весьма холодным. В следующий раз, прежде чем плыть, попробуйте воду ногой, не слишком ли холодна".

. . .

Шёл он, шёл, да видно, не туда. А когда пришёл, увидел только кости от рыбы, которую съели другие, а он даже не знал, кто именно, чтобы догнать, разобраться, вызвать на дуэль, если нужно, или просто отхлестать по щекам, по толстым да по красным. Вот и вышло, что вроде бы и обманут, а кем, неизвестно. Ищи теперь ветра в поле!

А ветер всё дует.

Значит, надо двигаться, или хотя бы сохранять спокойствие, раз уж дошёл.

Сиди, заплетай косички, а хочешь, оденься в красное, можешь хоть голым сидеть, всё теперь едино. Будешь собирать камни, их не станет меньше. Будешь пить воду, её не убавится. И жажда твоя не станет меньше.

Зима уже, а ты не знаешь, как костёр разжечь. Шёл ты, шёл, да всё не туда.

Обидно.

Сцена №11

Я открыл дверь и вошёл, и увидел, что дом пуст, и не знал, кто я здесь, гость или хозяин. Пыльный снег лежал на паркете полов.

И я увидел женщину в белых одеждах.

Она стояла, почти касаясь стены, и казалось, она заполняет собой весь странный мир этого дома, пространство комнат, отчуждённых стенами.

– Кто ты?– спросил я её.

– Тишина,– сказала она.

– Тут какое-то противоречие,– возразил я.– Раз ты говоришь мне, то как же ты можешь быть тишиной?

– Раз ты слышишь меня, значит, я говорю,– сказала она, и я молчал, поражённый необычностью её вида и испуганный её красотой.

– Ещё меня зовут Одиночество,– произнесла она.

Я хотел вскрикнуть, но мой голос был слаб.

– Оглянись вокруг,– сказала она.

И я увидел, что дом пуст.

– Ничего,– сказал я, попытавшись улыбнуться.– Скоро взойдёт солнце, и настанет утро.

– Не думаю,– сказала она.

И я услышал выстрелы.

– Ведь это люди!– воскликнул я.– Значит, есть ещё кто-то, и я не один.

– Послушай,– сказала она, и выстрелы смолкли.– Их больше нет. Они убили друг друга.

Но вот же, воет сирена, сигналят машины, и повсюду шаги, это люди!

– Это улица,– возразила она.

– А эти комнаты, неужели все они пусты!

– В них спят, и ты не должен делать музыку громкой. Им завтра рано вставать, чтобы не опоздать на работу.

– Это всё не то,– пробормотал я.

– Конечно,– сказала она, и мне показалось, что она улыбнулась.

– Что же мне делать?– сказал я.

И она протянула мне что-то, и я спросил: "Что это?"

– Спички,– сказала она и указала мне на тёмный предмет на полу.

Я присмотрелся.

Это была длинная палка с намотанной на неё обгорелой промасленной тряпкой.

Я пнул её ногой.

– Я не питаюсь объедками.

– За это я тебя и люблю,– сказала она.

– Значит, тебя зовут Любовь?

– Это не имеет значения. Я прихожу не на зов. Я не питаюсь объедками.

– Ты знаешь, кажется, я люблю тебя.

– Конечно,– сказала она, и мне снова показалось, что она улыбнулась.

Сценарий №2

Тигр опять сожрал дрессировщика. Когда же эти тигры оставят людей в покое!

Обнажённая женщина расхаживает по манежу, помахивая окровавленным куском мяса. Из мяса торчит кость. Женщина ухмыляется и покачивает бёдрами. Монеты падают, зарываясь в пахнущие зверем опилки.

– Так значит, уходите,– ему жарко, он страдальчески обмахивается программкой.– Уезжаете.

– Да, уезжаю.

– Покидаете свою страну в столь решающий момент. По мне, так это предательство. Судить бы за такие вещи,– он добродушно смеётся.

– Судить? За что же?

– За вред, наносимый металлу борьбы.

– Поэтично, но неясно.

– Что будет, если все так начнут удирать? Кто же тогда поведёт борьбу?

– Борьбу? Но за что?

– За идеалы.