История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

Во внешнюю группировку догматическихъ партий, какъ она сложилась къ концу правления Констанция, реформы Юлиана не внесли никакихъ существенныхъ переменъ. Въ отношении къ наличному положению церкви Юлианъ ограничился темъ, что приказалъ возвратиться въ свои города всемъ сосланнымъ въ предшествовавшее царство–вание епископамъ отчасти въ доказательство своей философской терпимости, отчасти въ тайной надежде, что возвратившиеся противники новыми спорами еще более уронятъ христианство въ общественномъ мнении. Но онъ не имелъ ни малейшихъ побуждений заботиться ο внутреннихъ затрудненияхъ ненавистныхъ ему галилеянъ: его личное знакомство съ Аэциемъ аномеемъ и Георгиемъ александрийскимъ съ одной стороны, съ Василиемъ кесарийскимъ и Григориемъ Назианзеномъ съ другой не оказало никакого влияния на его церковную политику: онъ не хотелъ покровительствовать ни одной партии и каждой изъ нихъ предоставилъ свободу устраивать свои дела по своему усмотрению и силамъ. Поэтому, когда оставшиеся въ живыхъ никейские изгнанники возвратились въ свои кафедральные города, они увидели свои места уже занятыми друтими лицами. Омии, успевшие въ последние годы царствования Констанция рукоположить на все освободившияся кафедры своихъ представителей, попрежнему удерживали за собой господствующее положение въ церкви; эдикиъ Юлиана вовсе не обязывалъ ихъ отдавать храмы и церковныя имущества возвращавшимся изгнанникамъ и такимъ образомъ съ внешней стороны все осталось въ прежнемъ виде. Исключение составила собой одна только Александрия. Здесь, какъ скоро было получено извеетие ο смерти Констанция, языческая чернь, возмущенная тиранией Георгия, заместителя Афанасия, схватила его, заключила сначала въ темницу и затемъ въ новомъ бунте подвергла ужасной смерти. Прибывший въ Александрию после шестилетняго изгнания Афанасий нашелъ свое место очищеннымъ и; былъ съ восторгомъ принятъ своей паствой.

Но если, какъ мы видимъ, во внешней группировке догматическихъ партий правление Юлиана не сопровождалоеь никакими заметными последствиями, то, наоборотъ, на вну–тренния взаимоотношения ихъ оно оказало глубокое влияние. Открытое пренебрежение императора къ интересамъ христианства, публично заявленное имъ нежелание вмеши–ваться въ ссоры галилеянъ, отняло у спорившихъ сторонъ одинъ изъ главныхъ мотивовъ, вносивший даиболее страстную струю въ движения предшествовавшаго царствования. О поддержке двора, ο победе надъ противниками при помощи государственной силы при Юлиане не могло быть и речи. Въ первый разъ со времени никейскаго собора соперники встретились лицомъ къ лицу на нейтральной въ политическомъ отношении почве вне споровъ за преобладание въ государстве и, поневоле заглушивши въ себе личные расчеты, получили возможность более трезвыми глазами взглянуть на свои взаимныя отношения, оценить достоинство противниковъ и понять свои собственные недостатки. Предоставленное своей участи, внутреннее развитие догматическихъ партий въ правление Юлиана пошло своимъ естественнымъ путемъ сообразно отличительнымъ особенностямъ каждой. Часть омиевъ, отказавшаяся при Констанции отъ строгаго арианства ради сохранения кафедръ, при Юлиане не нашла нужнымъ скрывать долее своихъ тайныхъ симпатий къ нему и перешла на сторону аномэевъ. Евномий находился въКонстантинополе. Юлианъ собственноручнымъ письмомъ вызвалъ сюда же Аэция «въ память прежнихъ личныхъ отношений» и подарилъ ему имение въ Лесбосе . И это не было несправедливостыо. Подлинное арианство пострадало такъ же много, какъ и все другия партии. Евдоксий увиделъ, что пора возстановить свою прежнюю связь съ Аэциемъ. Отъ Евзоя, бывшаго александрийскаго диакона, отлученнаго Александромъ и потомъ рукоположеннаго при Констанции въ епископы въ Антиохию, онъ потребовалъ, чтобы тотъ собралъ соборъ и отменилъ прежний обвинительный приговоръ объ Аэции, но пока Евзой колебался, въ Константинополь съехалось несколько аномэйскихъ епископовъ, которые и рукоположили Аэция въ епископы и съ согласия Евдоксия поставили аномэевъ епископами въ некоторые другие города. Между темъ Евзой составилъ соборъ въ Антиохии изъ десяти епископовъ и объявилъ уничтоженнымъ все, что постановлено противъ аномэевъ. Между омийствомъ и аномэйствомъ готова была, такимъ образомъ, заключиться молчаливая уния, и если бы царствование Юлиана оказалось более продолжительнымъ, эта уния могла бы принести новыя испытания церкви. Но со смертию Юлиана омии снова отказались отъ союза съ аномэйствомъ, и аномэи, лишенные всякихъ опоръ въ церкви и въ государстве, остались строго замкнутой въ себе сектой, не имевшей никакого влияния на общий ходъ церковной жизни.