История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

Трактатъ этотъ сохранился целикомъ въ сочиненияхъ Епифания подъ названиемъ «Памятная записка (υπομνυ ματισμός) Василия и Георгия и ихъ приверженцевъ». Судя по тому месту, какое онъ занимаетъ въ разсказе Епифания, а также по некоторымъ особенностямъ его содержания, должно думать, что онъ составленъ былъ вскоре после придворныхъ сирмийскихъ совещаний, когда раздоры, поднявшиеся при подписи датированной веры окончательно убедили омиусианъ въ сделанной ими оплошности. Новый документъ не только стремится оправдать прежнюю позицию, но и развиваетъ ее дальше, и хотя въ надписн его значатся только имена Василия и Георгия, онъ говоритъ и выступаетъ отъ лица всехъ восточныхъ. Въ значительной своей части онъ посвященъ полемическимъ целямъ—борьбе съ аномэйствомъ и омийствомъ. Авторъ его энергично возстаетъ противъ исключения понятия: ουσία изъ догматики и хотя сознается, что въ св. писании его нетъ, но смыслъ его находится тамъ повсюду. Рядомъ историческихъ примеровъ (соборъ противъ Павла самосатскаго) онъ доказываетъ, что древние отцы всегда пользовались этимъ словомъ, когда въ немъ чувствовалась нужда. Но центральный интересъ документа состоитъ не въ этомъ, но въ его положительной части, где въ первый разъ въ истории догматическихъ споровъ делается попытка провести различие между понятиями: ούαία и и ιποστασις. Прошло уже более тридцати летъ со времени никейскаго собора, а все еще основные догматические термины, необходимые для правильнаго истолкования учения его, оставались невыясненными, понимались и употреблялись различно и приводили къ безконечнымъ взаимнымъ недоумениямъ. Омиусиане первые сознали потребность внести устойчивость въ спутанную терминологию и въ своей памятной записке выполнили ее съ достаточнымъ успехомъ. Правда, они еще не проводятъ того резкаго разграничения между понятиями сущности и ипостаси, какое установилось въ христианскомъ богословии позднее, и вполне присоединяются къ решению отцовъ, назвавнныхъ въ обличение Павла самосатскаго ипостась Сына сущностью, «чтобы, — говорится въ записке, —наименованиемъ сущности показать, что Сынъ действительно существуетъ (ίπάρχων κаи ων

εστιν) и не речение». Но зато съ особенной тщательностью они останавливаются на разъяснении термина «ипостась», пользовавшагося широкой популярностью на Востоке. Составители записки хорошо знали, что этотъ терминъ у многихъ вызывалъ недоумение и, потому, изложивъ свое учение, они обращаются къ запад–нымъ, следовательно, никейцамъ, съ предупреждениемъне смущаться наименованиемъ ипостасай. «Восточные, — пишутъ они, — для того употребляютъ наименования ипостаеей, чтобы выразить существенныя и действительно существующия свойства лицъ (τάς ιδιότητος των προςώπων ίφεστώσας καϊ

 ίπάρχονσας). Ηο хотя «Отецъ есть духъ, Сынъ—духъ и Духъ св. — духъ, однако же ни Отецъ нe мыслится Сыномъ, ни Сынъ Отцомъ или Духомъ, но существуетъ самостоятельно. И вотъ, чтобы обозначить эти самостоятельно и действительно существующия свойства» Отца, Сына и св. Духа, восточные и называютъ ихъ «самостояиельно существующими ипостасями лицъ (προςώ πςν ύφεστώτων ίποστάσεις όνομάζονσι)». Следовательно, Терминъ «ипостась» на языке восточныхъ даетъ лишь опре–деленное значение слову: πρόςωπον, которое само по себе «еще не заключаетъ въ себе мысли ο самостоятельномъ и действительномъ существовании и, какъ у Савеллия, можетъ обозначать только форму проявления. Отсюда видно, что принимая три ипостаси, восточные не учатъ ни ο трехъ началахъ, ни ο трехъ богахъ. Напротивъ, они анафематствуютъ требожие и исповедуютъ одно Божество, объемлющее все чрезъ Сына въ св. Духе, одно царство и одно начало (μίαν

 θεοτητην, μίαν αρχήν, μίαν βασιλείαν).

Вместе съ темъ они благочестиво различаютъ лица въ свойствахъ ипостасей (πρόςωπα εν ταΐς ιδώτησι ίποστάσεων),

представляя Отца самостоятелыю сущимъ съ отеческой властью (εν τη πατρική αίθεντία υφεστώτα). Сына родившимся отъ Отца, совершеннымъ отъ совершеннаго и существующаго самостоятельно, и Духа Утешителя, имеющаго само–стоятельное бытие (ί φεατώτα) отъ Отца чрезъ Сына. Но эта самостоятельность ихъ личнаго бытия не нарушаетъ ихъ единства. Если Отецъ есть духъ, Сынъ—духъ и св. Духъ—духъ, то, будучи тремя ипостасями, все они одно и то же (ταυτόν). Последнюю мысль они подробно объясняютъ и доказываютъ текстами св. Писания. Итакъ, Троица есть одно божество, одно начало, одинъ духъ и три ипостаси.