История догматических движений в эпоху Вселенских соборов

Съ изгнаниемъ Павла самосатскаго изъ Антиохии не уничтожились все его последователи. Во главе национально–сирской церкви сталъ Лукианъ, и въ течении времени отъ 272 г. до 303 действовалъ, какъ учитель экзегетической школы, стоявшей вне общения съ тогдашними антиохийскими епископами. Некоторый намекъ на успешную деятельность его школы въ Сирии можно читать въ одномъ известии Евсевия. Когда Евсевий, александрийскай уроженецъ, епископъ лаодикийский, прибылъ въ Сирию «ради Павла», т. — е., съ целью опровержения учения Павла самосатскаго, то тамошние «любители истины не позволили ему возвратиться домой».

Ο распространении павлинианскаго учения на самыхъ границахъ Востока сви–детельствуютъ также акты Архелая, где защитникъ церковнаго учения противъ манихейства излагаетъ воззрение на лицо Иисуса Христа, заимствованное у Павла самосатскаго. Насколько самъ Лукианъ разделялъ идеи Павла, — это вопросъ темный. Проф. А. Гарнакъ въ своей истории догматовъ влагаетъ въ уста Лукиана почти всю арианскую систему, но доказательства a retro, т. — е. заимствованныя изъ позднейшихъ данныхъ касательно арианскаго учения, съ строго–научной точки зрения никогда не могутъ быть признаны состоятельными. Въ сущности весь материалъ, которымъ раеполагаетъ наука для характеристики догматическихъ воззрений Лукиана, сводится къ следующимъ двумъ выводамъ: а) во–первыхъ, несомненно, что то понятие ο Боге, которое занимаетъ центральное место въ догматической системе арианства и определяетъ все дальнейшие ея выводы, тожественно съ темъ понятиемъ, какое некогда защищалъ Павелъ самосатский; естественно и до некоторой степени необходимо допустить, что это наследие перешло отъ Павла къ арианамъ черезъ посредство Лукиана, ибо иначе невозможно было бы объяснить усвоение этого понятия со стороны арианъ; б) во–вторыхъ, по известию Епифания, Лукианъ отвергалъ человеческую душу во Христе и училъ, что Богъ— Слово воспринялъ только плотъ человека, заменивъ въ ней душу, т. — е., держался техъ же самыхъ христологическихъ воззрений, какия впоследствии проповедывали ариане. Легко видеть, что въ обоихъ главныхъ пунктахъ, определившихъ догматику Ария, Лукианъ предупредилъ арианство, хотя и нетъ оснований утверждать, что онъ уже пришелъ ко всемъ темъ крайнимъ выводамъ, какие высказаны были Ариемъ; эти выводы Лукиана были совершенно не нужны, и возможно думать, что въ векъ Ария онъ отказался бы отъ нихъ такъ же, какъ отказался отъ защиты Павла самосатскаго, — называть его, поэтому, Ариемъ до Ария нельзя. Темъ не менее все данныя, сохранившияся ο Лукиане и его отношении къ арианамъ, заставляютъ полагать, что и въ области догматики еще имъ намеченъ былъ тотъ путь, на крайней точке котораго лежала система арианства.