История Французской революции. Том 2

Прусский король не поставил обременительных условий; он согласился на свободный выход гарнизона с оружием и обозами и потребовал только, чтобы гарнизон целый год не выступал против союзных держав. Но и внутри страны оставалось довольно врагов, против которых можно было с пользой применить этих превосходных солдат. Они были до того привязаны с своему посту, что не хотели повиноваться начальникам, когда потребовалось выйти из крепости, – любопытный пример стойкости духа и привязанности к месту, защищаемому в течение нескольких месяцев! Наконец гарнизон покорился, и, пока он проходил церемониальным маршем, прусский король, исполненный уважения к доблести славных солдат, окликал по имени наиболее отличавшихся и выражал им свое восхищение с рыцарственной любезностью. Это произошло 25 июля.

Мы оставили австрийцев блокировавшими крепость Конде и обложившими Валансьен осадой. Эти операции, которые велись одновременно с рейнскими, также приближались к концу. Принц Кобургский во главе обсервационного корпуса стоял напротив Лагеря Цезаря; герцог Йоркский командовал осадным корпусом. Атака, сначала направленная против цитадели, потом была смещена на пункт между предместьем Марли и воротами Моне. Этот пункт был защищен хуже, ему и оказали предпочтение. Предлагалось днем обстреливать укрепления, а ночью поджечь город, чтобы больше напугать жителей и скорее поколебать их.

Четырнадцатого июня городу предложили сдаться. Генерал Ферран и народные представители Кошон и Бриез ответили с большим достоинством. Их гарнизон составлял 7 тысяч человек, кроме того, они превосходно настроили жителей, из части которых организовали канонирские команды, оказавшиеся впоследствии весьма полезными.

Две параллели были заложены в ночь на 14-е, а затем в ночь на 19 июня и вооружены сильными батареями, устроившими ужасные опустошения. Жители и гарнизон отвечали с неменьшей энергией и несколько раз уничтожали работы осаждавших. Особенно ужасным был день 25 июня. Неприятель до полудня метал зажигательные снаряды, а город всё не отвечал; но в полдень со всех стен по траншеям открылся страшный огонь.

Двадцать восьмого июня была заложена третья параллель, и мужество жителей начало ослабевать. Часть города уже сгорела; дети, старики, женщины прятались по подвалам. Сдача Конде, покоренного голодом, еще увеличивала уныние осажденных. Кроме того, их сбивали с толку подосланные неприятельские эмиссары. Начались сходки, требовавшие капитуляции. Муниципалитет придерживался тех же мыслей и тайно разделял настроения горожан. Депутаты и Ферран ответили на эти требования с большой энергией и с помощью гарнизона разогнали сходки.

Двадцать пятого июля осаждавшие приготовили мины и собрались взять приступом прикрытый путь[3]. К счастью для них, мины, заложенные гарнизоном, не сработали. Тогда атакующие кинулись вперед тремя колоннами, перешли за частоколы и проникли в прикрытый путь. Испуганный гарнизон уже отступал, бросая свои батареи, но генерал Ферран вернул его на стены. Артиллерия, совершавшая чудеса во время осады, и теперь причинила много вреда и остановила осаждавших буквально у ворот города. На следующий день герцог Йоркский опять предложил Феррану сдаться, причем предупредил генерала, что по истечении дня не примет уже никаких предложений и, заняв город, вырежет всех жителей. Вследствие этой угрозы опять начали собираться уличные сходки; толпа, состоявшая по большей части из вооруженных пистолетами и кинжалами людей, окружила муниципалитет. Двадцать человек явились от имени всех и потребовали сдачи города. Военный совет заседал среди всей этой сумятицы; его члены не могли выйти; им объявили, что не выпустят их, пока они не решатся сдать город. Ко всему этому прибавлялись два пролома в городских стенах – сопротивляться уже не оставалось возможности, и город сдали 28 июля. Гарнизон вышел со всеми военными почестями, но должен был сложить оружие; впрочем, солдатам разрешили возвратиться во Францию с прежним условием не воевать в течение года. Так правительство получило в свое распоряжение еще 7 тысяч отличных солдат. Валансьен выдержал сорок один день бомбардировки; за это время на город было сброшено 84 тысячи ядер, 48 тысяч бомб и 20 тысяч гранат. Генерал и гарнизон исполнили свой долг, а артиллерия покрыла себя славой.

К этому времени от войны федералистов оставались только два очага: продолжались восстания, с одной стороны, в Лионе, с другой – в Марселе и Тулоне.