История Французской революции. Том 2

Способ исполнения этих необычайных мер тоже не мог не быть необычайным. Вверенные местным властям ограниченные полномочия, которые ежеминутно задерживались бы сопротивлением, не годились ни по свойству постановленных мер, ни по их безотлагательности. Диктатура комиссаров Конвента и тут была единственно возможным средством. Такие комиссары были посланы уже для первого набора в 300 тысяч человек, постановленного в марте, и исполнили свое дело хорошо и скоро. Когда их посылали в армии, они получали контроль над начальниками и их операциями, иногда мешали специалистам, основательно знавшим военное дело, но всюду воспламеняли усердие и внушали волю и энергию. В осаждаемых крепостях, как, например, в Майнце и Валансьене, они геройски выдерживали труд и лишения осады. Разосланные по провинциям, они всячески способствовали подавлению федерализма. Поэтому и теперь назначили комиссаров с неограниченной властью. Имея под своим началом делегатов первичных собраний с правом во всем руководить ими и передоверять им часть своих полномочий, комиссары постоянно держали под рукой верных людей, коротко знакомых с состоянием каждой местности и пользовавшихся лишь такой долей власти, какую им было решено предоставить, смотря по надобности. В провинциях уже находились несколько представителей – в Вандее, Лионе, Гренобле и т. д.; было назначено еще восемнадцать.

К этим военным мерам следовало присоединить еще и финансовые, чтобы было чем покрыть военные расходы. Известно, каково было положение Франции в этом отношении. Что же было делать при таких условиях? Занять или выпустить еще ассигнаций? Занять было невозможно при том беспорядке, в котором находился государственный долг, и малом доверии к обязательствам Республики. Выпустить ассигнации было легко: стоило только засадить за работу национальную типографию. Но для покрытия расходов следовало выпустить громадную массу бумажных денег, раз в пять или шесть больше номинальной суммы, а этим неизбежно увеличить бедственное падение их стоимости и вызвать новое вздорожание товаров.

Мы увидим сейчас, какая гениальная мысль пришла в голову людям, взявшимся оснастить Францию. Первой и самой необходимой мерой было привести в порядок государственный долг, сделать так, чтобы он не был более раздроблен на контракты всех форм и всех времен и своим разнообразным происхождением и свойствами не подавал повод к биржевым спекуляциям. Чтобы знать всё об этих старых бумагах, проверить их, рассортировать, требовалась особая наука, и вся счетная часть отличалась потому ужасающей сложностью. Человек, получавший государственную ренту, мог получать ее только в Париже, да еще нередко из двадцати разных рук, вследствие раздробления кредита на разные части. Существовал долг так называемый утвержденный, долг со срочным платежом, долг ликвидационный и т. д., так что казначейство каждый день вынуждено было производить уплаты и беспрестанно добывать на это суммы. «Надо сделать долг однородным и республиканским, – заявил Камбон и предложил занести все обязательства в книгу под названием Большая книга государственного долга – с тем, чтобы эти записи и выдаваемые по ним бумаги составляли единый реестр для кредиторов. Для спокойствия последних другой экземпляр этой книги предлагалось хранить в архивах казначейства; ей не более грозили опасности от огня или других случайностей, нежели реестрам, хранившимся у нотариусов.

Кредиторы обязывались в известный срок представить свои рентные свидетельства, которые по совершении записи должны были сжигаться. Нотариусам было приказано представить все свидетельства, у них хранившиеся, и объявлено наказание в десять лет каторги за утаивание или выдачу копий с них. Если кредитор не являлся в течение полугода, он лишался процентов, а после года – и всего капитала, теряя все свои права. «Таким образом, – объяснял Камбон, – долг, заключенный деспотизмом, ничем не будет отличаться от долга, заключенного после Революции. Когда состоится эта операция, вы увидите, что капиталист, желающий иметь короля, потому что король ему должен и он боится потерять свои деньги, станет желать продолжения Республики, потому что будет бояться, лишаясь ее, лишиться своего капитала».