История героя: Огонь наших душ

— Теперь мы обручены — связаны чуть прочнее, чем обычные любовники, — сказал он, сжимая ее в объятиях. — Эти кольца… гм, да, ну и кольца. Наверное, если бы я почаще читал твои мысли, я бы не был настолько неготов. В общем, кольца — обручальные, они, как бы, наше обещание пожениться. Открыто их нося, мы говорим всем — у нас уже почти что есть наша вторая половинка, не приставайте к нам, а то он или она побьет вам лицо… Хм. Или что-то в этом роде. Извини, это у меня от волнения, — он счастливо и немного обескураженно улыбнулся.

— Я понимаю, — она погладила его волосы. — И правда, а почему ты так мало читаешь мои мысли? Я очень редко чувствую твое ментальное присутствие. И еще, поцелуй тоже часть ритуала?

— Поцелуй — нет, мне просто захотелось, — он засмеялся. — А что до мыслей… Привычка, наверное. Когда ты все еще была далекой и недоступной королевой на троне, в которую я был влюблен, не особо надеясь на взаимность, я побаивался — вдруг чего нелестного там найду, или тебе не понравится, что я вот так вот запросто лезу тебе в голову. Некоторые разумные болезненно реагируют. Одна девчонка, еще в Белом Безмолвии, таких колотушек мне выдала…

— Может быть, пойти войной на гламфеллен? — с преувеличенной серьезностью заявила Онеказа. — Как завоюем их, найду твою обидчицу, повелю выдать ей плетей… Потом казню, конечно, — она состроила максимально напыщенную физиономию, но не удержала ее долго — рассмеялась.

— Не, если мы завоюем гламфеллен, все мои соотечественники переедут к нам, — покачал головой Кьелл. — Укайзо заполонят бледные эльфы. Будут бить священных китов Ондры, напиваться римсйодды и хулиганить, и вообще нарушать беспорядки где ни попадя. Теплый климат ударяет им в голову. Ты думаешь, чего я подшучиваю непрерывно над все и вся?

— Экера, теплый климат Дедфайра, а ранее Дирвуда, ударил тебе в голову? — приподняла брови Онеказа.

— А вот и нет! — вскричал Кьелл, — Я всегда был такой раздолбай! Ну может, в одной-двух прошлых жизнях я был трагическим героем. В одной так вообще, я был рыцарем печального образа, сложившим голову в попытке мести за даму сердца.

— И как, отомстил? — с непонятной интонацией произнесла Онеказа.

— Отомстил, — с неожиданной серьезностью ответил эльф. — Знаешь, я долго боялся за тебя. Тогда, после нападения Спатта Ругиа. Когда ты рассказала мне, как была испугана. Я не хотел выходить в море. Хотел в одиночку пойти на штурм и ВТК, и Медной Цитадели, на всякий случай. Поэтому и сорвался тогда, с теми Принчипи и огром — слишком уж долго боялся подобного. Очень не хотелось снова… мстить, — горько признался он, и вздохнув, продолжил. — Та женщина умерла ужасной, мучительной, и долгой смертью, из-за того, что один безумный выродок решил покуражиться. Я не смог исцелить ее раны — оказался слишком слаб. Я ненавижу быть слабым с тех пор.

— Тебя не было рядом, когда ее ранили? — понимающе спросила Онеказа, обнимая его.

— Нет, — гламфеллен задумчиво улыбнулся, — я и не знал ее. Ну, видел мельком один раз, но не испытал к ней никаких чувств. Она была просто солдатом вражеской армии. Но в тот момент, когда она умирала, а я не мог исцелить ее, она простила меня. Она простила мою подругу, что прервала мои отчаянные попытки исцеления из страха за меня, и не помогла мне из ревности. Я понял, что мог бы полюбить ее… я уже полюбил ее, но этого-то как раз и не понял. Не понял, что именно тогда вся моя жалость к этой женщине переплавилась в любовь. Она попросила меня вынести ее к солнцу, чтобы увидеть его в последний раз. Там, под закатными лучами, я смотрел в ее тускнеющие глаза, в которых не было ничего, кроме спокойной радости, и чувствовал что-то, чего не понимал. Потом я похоронил ее, отправился мстить, и умер вместе с ее врагом. Я знал, что иду на смерть — враг был на порядок сильнее, но я не мог по-другому, — беспомощно улыбнулся он.

— Значит, твоя любовь убила тебя? — глаза Онеказы были полны грусти.

— Выходит, что так, — Кьелл печально кивнул. — Скверная история для дня нашего обручения, а? Нам бы веселиться и праздновать…

— Нет, — женщина коснулась губами его щеки. — Это прекрасный подарок. Я узнала о тебе больше, чем за все эти месяцы просеивания твоих мыслей и памяти. Не вспоминай о своей даме сердца с болью и стыдом: это воспоминание — светлое. Пусть ваша любовь прожила всего миг, а ваши жизни вскоре оборвались, вы провели вместе то недолгое мгновение, и были счастливы. Это большее, чем есть у многих разумных.

— Онеказа, — мужчина посмотрел на нее со странным выражением на лице. — Я тебе говорил, что ты очень умна?

— Несколько раз, — женщина улыбнулась. — Экера, обычно ты поешь хвалебные оды моей красоте.