История героя: Огонь наших душ

Вычурный и по-варварски пышный трон был центральным элементом композиции тронной залы, доминируя над посетителями и стражниками, но и он всего лишь оттенял необычную и броскую внешность сидящей на нем женщины. Фигура Онеказы II была стройной и женственной, в отличие от всех доселе встреченных Кьеллом островитянок-аумауа — либо крепко сбитых, либо жилистых, но неизменно атлетичных. Головной убор королевы, сияющий в ровном свете магических светильников золотом, малахитами, и насыщенно-синими перьями, делал ее похожей на яркий тропический цветок.

«Орхидея, например. Прекрасный бутон, одинокий среди сорной травы,” мимолетом промелькнула мысль, едва задержавшись во внимании Кьелла.

Длинное, богато изукрашенное платье цветов золота и лазури оставляло открытыми только светло-оранжевые кисти рук, чьи длинные тонкие пальцы, лежа на коленях, рассеянно перебирали ткань подола, и выглядывающие из-под оного подола изящные ступни, обутые в не скрывающие их лёгкие сандалии. Шагнув чуть ближе, Кьелл поднял взгляд, посмотрев ей в глаза.

Ее пронзительно-изумрудный взор смотрел прямо в его душу.

Мягкий овал лица женщины, и апельсинового цвета щеки с темными полосками пигментного узора, притягивали взгляд, не отпуская.

Колечко пирсинга в ее левой ноздре задерживало на себе внимание.

Но более всего на прекрасном лице королевы были заметны ее губы, полные и манящие.

Эльф внезапно понял, что он уже довольно долго неотрывно любуется, нет, беспардонно пялится на королеву.

«Она слишком красива. Словно небесный дух, зачем-то сошедший к нам, смертным.»

Эта мысль словно вырвала его из транса, и мир рывком расширился обратно до размеров тронного зала. В его уши ворвались резкие голоса двух разумных, стоящих чуть впереди, и тихие реплики его компаньонов. Похоже, Эдер убедил всех, что капитан снова общается с беспокойной душой, и сейчас они гадали, кто же это умер посреди тронной залы королевского дворца.

Громко спорящая парочка же выделялась не только повышенностью тона их беседы. Рослая и сухощавая береговая аумауа в рауатайской военной форме хриплым голосом монотонно перечисляла прегрешения соотечественников своего собеседника. Тот, морщинистый вайлианец в роскошном камзоле, сверкающий многочисленными кольцами на артритных пальцах, периодически отпускал предельно ядовитые реплики, перекрикивая рауатайку.

«Забавная шапка с гребешком на береговой аумауа — статусная вещь, часть формы то ли флотмастера, то ли и вовсе хазануи. А старикан вроде бы носит дворянскую печатку. Но все равно, какого черта лысого эти двое галдят, как базарные бабки, перед божественно прекрасным ликом королевы?» Он вслушался в отрывистые реплики спорщиков, пытаясь понять смысл их беседы. «Эотас, конечно. Других сравнимой величины новостей, похоже, не будет. Пожалуй, пора заткнуть этих клоунов.» Он набрал воздуха в легкие.

— Если мне будет позволено добавить пару слов к тому, что нам поведали уважаемые дипломаты… — его голос с легкостью перекрыл ссору рауатайки и вайлианца. Те удивленно замолкли. Стоящий у трона громадный аумауа в головном уборе, похожем на королевский, насмешливо оскалился, демонстрируя акулью улыбку. Кьелл поймал мимолетный благодарный взгляд королевы и, вдохновенный им, продолжил.

— Упомянутый вами адровый гигант был создан энгвитианцем Од Нуа, как маяк и вместилище для души его сына Мароса. Душа эта так и не вселилась в предназначенное для нее вместилище, и все прошедшие со времен падения Энгвита века этот колосс покоился в подземельях моего замка, абсолютно недвижный и мертвый. Мертвый, пока в него не вселился Эотас. Да, Эотас! — Мужчина повысил голос, перекрывая начавших что-то возражать дипломатов. — Я, как Видящий, наблюдал его тень в душах многих ветеранов Войны Святого — их предостаточно осталось в Дирвуде, и я могу со всей возможной уверенностью утверждать, что это именно Бог Света. Более того, достаточно разумных Дедфайра могли наблюдать символ Утренних Звезд у адрового гиганта на лбу. Так вот, Эотас, вселившись во вместилище Мароса Нуа, выбрался на поверхность, разрушив мой замок, убил почти всех моих подданных, разорвал пополам мою душу, — Он скрипнул зубами. На него внезапно накатила фантомная боль, идущая ниоткуда и отовсюду одновременно. Коротко выдохнув, он продолжил.

— …И двинулся в направлении Дедфайра. Продвижение не дается ему легко, и он восполняет силы с небрежностью, достойной «бога света», — он выделил издевательским тоном последние два слова, — Выпивая души всех встречных разумных и превращая их тела в пепел. Любые населенные острова на его пути обречены — вряд ли у разумных найдется что-то, способное остановить воплощенного бога. — Кьелл сделал паузу, глядя в округлившиеся глаза слушателей.