История гестапо

Бюджет 1935 года предусматривал выделение 262 миллионов марок для национал-социалистической деятельности за границей. Из этих фондов 29 миллионов марок предназначались для финансирования агентуры Гиммлера, тогда как рейхсверу в том бюджете осталась довольно скромная доля. Бломберг выразил протест, но Гитлер ответил ему, что агенты гестапо являются лучшими помощниками германской армии. Он пообещал Бломбергу создать службу связи между Генеральным штабом регулярной армии и штабом Гиммлера. Бломберг вынужден был удовольствоваться этим жалким утешением.

16 марта новый закон пролил бальзам на его раны: закон о вооруженных силах, принятый в этот день, восстанавливал обязательную воинскую службу и определял состав новой армии рейха в 12 корпусов и 36 дивизий численностью в 500 тысяч человек. Пресса квалифицировала это событие как «наиболее важное из всего, что произошло с 1919 года». «Бесчестье поражения стерто навеки, – писали газеты. – Это первая из крупных мер по ликвидации Версаля». Событие было отмечено торжественными церемониями, тогда как Франция и ее союзники ограничились протестом, выраженным традиционными дипломатическими средствами.

В ожидании того дня, когда новая армия станет способной пойти на завоевание Европы, СД и гестапо начали организационную подготовку оккупации будущих побежденных. Они готовили, в частности, оккупацию Франции. Пока Гитлер разглагольствовал о своих мирных намерениях, СС планировали размещение своих служб в Париже, изучая трудности, которые им придется преодолеть в этой области.

В этот же период был доведен до совершенства один из основных принципов деятельности гестапо, распространенный впоследствии на работу всех официальных германских органов, – принцип секретности.

Разведывательные службы всегда по достоинству оценивают значение секретности в своей работе. Но никогда забота о секретности не заходила так далеко, как в гитлеровских службах, где предосторожности и запреты доходили иногда до смешного. Несомненно, что в этих чрезвычайных мерах проявилась личность Гейдриха: его скрытность, коварный характер, болезненная склонность к мистериям.

Эта склонность вела подчас к оправданию убийств. Полковник Гюнтер Краппе, работник штаба армии и военный атташе в Будапеште, который в 1940 году вел переговоры с венгерским правительством о подготовке к нападению на СССР, сообщил, что один из его сотрудников был убит гестаповцами, чтобы предотвратить возможную утечку информации!

В кабинетах гестапо и СД были развешаны такого рода плакатики: «Ты должен знать только то, что имеет отношение к твоей службе; все, что ты узнаешь сверх этого, ты должен хранить в себе».

Один из сотрудников гестапо был расстрелян только за то, что сообщил другому сотруднику гестапо, не принадлежащему к его службе, сведения о выполняемой им работе.

Дела могли быть «секретными», «совершенно секретными», «секретными, но открытыми для командования» и, наконец, «секретными делами рейха». Эта четвертая категория охватывала сообщения, приказы, инструкции, уведомления, доступные для сведения только самых высоких властей рейха или определенного круга лиц.

Во время войны было установлено еще одно правило: люди, владеющие государственными секретами, «ни под каким предлогом не должны участвовать в операциях, в которых они рискуют попасть в плен к противнику». Следовательно, сотрудники гестапо и СД не должны были ни в коем случае попадать на фронт.

Мерам по соблюдению секретности был посвящен приказ № 1 от 23 мая 1939 года, направленный «всем военным и гражданским властям» за подписью самого Гитлера. Этот приказ гласил:

1. Никто не должен знать о секретных делах, которые непосредственно его не касаются.

2. Никто не должен знать больше того, что ему необходимо для выполнения возложенной на него задачи.

3. Никто не должен знакомиться с порученным ему делом ранее, чем это необходимо.

4. Никто не должен передавать подчиненным службам более того, что необходимо для выполнения определенной задачи, и прежде, чем это станет необходимым.

Эти строгие меры позволяли маскировать густой вуалью ужасные преступления, которые совершались нацистскими службами под покровом тайны. Ответственные лица, особенно из администрации концлагерей, могли безнаказанно применять любые, самые невероятные пытки, будучи уверенными, что это никогда не будет раскрыто. Те из подчиненных, кто мог бы их выдать, не осмеливались сделать это в страхе перед жестоким наказанием.

Для населения обязанность держать язык за зубами подавалась как «патриотический долг молчания», который препятствует распространению всего, что может нанести ущерб престижу страны. Так заставили молчать в течение двенадцати лет немцев, чья совесть восставала против преступлений гестаповских палачей и бесчеловечных порядков, царивших в концлагерях. Они боялись «содействовать вражеской пропаганде».