История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I

20 декабря, на память преставления св. Чуд. Петра, Едигей, стоявши под городом целый месяц, ушел со всеми своими силами, везя за собою награбленное добро и ведя пленных тысячами. Жалостно было видеть, говорит летописец, и достойно многих слез, как один Татарин вел по 40 человек пленных, крепко привязанных гуськом друг к другу.

Но еще жалостнее было разгадывать, как это нашествие по всем видимостям было устроено крамолою Московского боярства против вел. князя, т. е. против коренной Московской идеи тесного государственного единения. Московская область по этой крамоле была опустошена Едигеевыми полками от Рязанских пределов до Галича и Белоозера, «бысть тогда во всей Русской Земли всем христианом туга

велика и плач неутешим и рыдание и кричание, вся бо Земля пленена бысть»…

Как упомянуто, Едигей ушел от города 20 декабря, накануне празднования св. Петру митрополиту в память его преставления. Благочистивые москвичи не могли не видеть этой особенной благодати Божией, избавившей их от конечной беды именно молитвами Святого Чудотворца, еще при жизни своей превозлюбившего Москву паче всех других городов и с того времени во всех Московских делах и бедствиях подававшего городу молебное заступление и охранение. В Московской истории не мало было случаев, где чудесная таинственная помощь святителя Петра с очевидностью подтверждала и укрепляла эту искреннюю веру Московского народа.

Как великий Христов мученик Димитрий, замечает летописец, избавлял многажды град свой Солунь от нашествия Срацин, так и сему граду Москве и людям, в нем живущим, дал Бог Чудного Святителя, могущего заступать и спасать от преходящих зол.

Едигей с дороги прислал великому князю письмо – замечательнейший памятник, ярко рисующий тогдашние внутренние дела Москвы, именно отношения прежде столько славного Московского боярства, всегда единодушного, а теперь разделившегося в своих интересах на две стороны, по той причине, что стала делиться на части и Великокняжеская семья. Старые бояре негодовали на молодых любимцев вел. князя, занявших передовые места на его лавках.

Татарин с большим выговором писал, что в Москве теперь делается не так, как было прежде. «Спросил бы ты об этом, – писал он вел. князю, – своих старых бояр, какое добро Орде было при них. Добрые были нравы, и добрые дела, и добрая дума была к Орде. А нынче ты старых не слушаешь. С молодыми засел и из их думы, из их совета и из их слова не выступаешь. Вот уже третий царь сидит в Орде на царстве, а ты ни к которому не бывал, ни сына, ни брата, ни старейших бояр не присылал. Доброе ли дело ты так делаешь? Над таким улусом старейший ты Великий Князь, а все дела твои не добры. Вперед того не делай. Собрал бы ты старших бояр и старцев Земских и думал бы с ними добрую думу о старой пошлине, чтобы твоим крестьянам в твоей державе не погибнуть до конца».

При этом Едигей наименовал некоторых бояр, кого следовало слушаться и которые по всему вероятию заявляли в Орде свои жалобы на новые порядки. Это были бояре Илья Иванович, Петр Константинович, Иван Никитич.

Здесь скрывался уже зародыш будущих смут и усобиц, выпадавших на долю несчастного сына Вас. Дм., Василия Васильевича Темного, против которого и действовали некоторые из упомянутых Едигеем бояр.

Началась и в Москве, как бывало в Киеве, домашняя усобица дяди с племянником, а потом племянника с двоюродными братьями. Началась она в тот же день, как помер вел. князь Василий Дмитриевич, и продолжалась с мирными перерывами, с переходом победы или поражения то на ту, то на другую сторону, в течение целых 27 лет (1425–1452). В то же время и татары не спали и внезапным набегами на Москву грозно напоминали свое разбойное владычество.

Во время этой усобицы, в 1439 году, в пятницу, 3 июля, внезапно пришел к Москве Ордынский царь Махмет. Гонимый от Орды своим братом, он пришел на Русь и поселился в Белеве. Вел. князь выслал на него большую рать, предводимую двумя Юрьевичами. Рать сначала одолела Татар, а потом была побита. Мстя такую встречу, Махмет появился у стен города. Вел. князь не успел собрать войско и удалился на Волгу, а в городе в осаду посадил князя Юрия Патрикеевича с бесчисленным множеством народа. Царь пожег посады, стоял под городом 10 дней, взять его не мог и ушел домой, опустошив по пути Коломну.

В 1445 г. тот же Махмет, теперь царь Казанский, с двумя сыновьями, побуждаемый Дм. Шемякою, стал опять воевать из Нижнего к Мурому. Вел. князь вышел против него. Услыхавши об этом, царь воротился в Нижний, но потом выслал на вел. князя своих двух сыновей. Вел. князь снова должен был идти в поход на этот раз с малым числом войска, вследствие чего и случился несчастный бой под Суздалем, у Ефимьева монастыря, на котором сам вел. князь попался в плен, потому что бился добре мужественно, весь был изранен. Это случилось в среду 7 июля. Татары привели его в монастырь, сняли с него кресты-тельники и послали их в Москву к матери вел. князя, Софье, и к его жене, Марье.