История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I.

Командующий Юго-западным фронтом генерал Брусилов: "Один из полков заявил, что он не только отказывается наступать, но желает уйти с фронта и разойтись по домам. Комитеты пошли против этого течения, но им заявили, что их сместят. Я долго убеждал полк, и когда спросил, согласны ли со мной, то у меня попросили разрешения дать письменный ответ. Через несколько минут передо мной появился плакат: "Мир во что бы то ни стало, долой войну..." В результате мне дали слово стоять, но наступать отказались, мотивируя это так: "Неприятель у нас хорош и сообщил нам, что не будет наступать, если не будем наступать мы. Нам важно вернуться домой, чтобы пользоваться свободой и землей - зачем же калечиться"[309].

Генерал Драгомиров дополняет: "Господствующее настроение в армии - жажда мира. Популярность в армии легко может завоевать всякий, кто будет проповедывать мир без аннексий и предоставление самоопределения народностям... Стремление к миру является настолько сильным, что приходящие пополнения отказываются брать вооружение - "зачем нам, мы воевать не собираемся..."[310]

Генерал Щербачев, командующий Румынским фронтом, сообщает: "Недавно назначенный, я успел объехать все подчиненные мне русские армии, и впечатление, которое составилось у меня о нравственном состоянии войск и их боеспособности, совпадает с теми, которые только что были вам подробно изложены... Укажу только на одну из лучших дивизий русской армии, заслужившую в прежних войсках название "железной" и блестяще поддержавшую свою былую славу в эту войну. Поставленная на активный участок, дивизия эта отказалась начать подготовительные для наступления инженерные работы, мотивируя нежеланием наступать"[311].

По солдатским письмам можно легко проследить те пути, которыми революция прокладывала себе дорогу к победе.

Крутой перелом от самодержавной монархии к политической свободе, вовлечение в революционную борьбу миллионов людей, до сих пор бывших рядовыми обывателями, на первых порах создавали оборонческие настроения, державшие мысль солдата в плену. "Приветствуем и присоединяемся к лозунгу главнокомандующего "война до победы", пишет солдат в начале Февральской революции, но тут же продолжает: "Одни истрепались, а другие прикрылись законом старого режима и капиталом. Они сидят и блаженствуют. Немедленно таковых вместе с жандармами, стражниками и полицейскими в окопы, а кто много страдал, того в Россию на их место"[312].

В солдатских письмах за март яснее пробивалась все та же мысль, принимая уже более определенную классовую окраску: "Мы все хорошо чувствуем и понимаем, что нам нужно. Подай бог только победить нам внешнего врага, а потом мы возьмемся за внутренних, т. е. за помещиков"[313]. Тут же подчеркнута и главная цель: "От помещиков отобрать землю"[314].

"Мы очень рады все свободе, шибко ужасно умирать при таких открытых дверях в России... Каждому... солдатику охота посмотреть на светлую, милую теперешнюю жизнь, которую ждали 307 лет... Но всему беда: это кровопролитие не умолкнет никак"[315], жалуется третий.

И, наконец, в письме, посланном с фронта в апреле, подчеркивается: "Пусть же эти господа знают, как армия хочет, как один человек, воевать до полной победы, и пусть эти господа принимают самые решительные меры к ликвидации этой ужасной и бесполезной бойни и как можно скорее, а то будет поздно"[316].

А солдат, писавший по поручению 31-го Алексеевского полка 8-й пехотной дивизии, конкретно указывает и срок, до которого будет ждать армия... "Если еще будут продолжать долго, то мы даем честное слово, что 15 мая бросим фронт, и тогда пусть погибают не только солдаты, находящиеся в первой линии, но и вся Россия"[317].

Солдатская масса чрезвычайно быстро освобождалась от оборонческих иллюзий. Военные организации, созданные при Центральном комитете большевистской партии, а потом и во всех крупных городах, развернули колоссальную работу. Опираясь на вкрапленных в полки пролетариев, военные организации большевиков создавали ячейки в отдельных частях, распространяли литературу, организуя митинги и доклады. В Петрограде вышла "Солдатская правда" сразу в 50 тысячах экземпляров, внося организованность там, куда не достигал еще партийный аппарат. На фронте вышла "Окопная правда". На военных газетах особенно ярко подтвердилась та характеристика, которую газете дал Ленин, назвав ее "коллективным организатором"[318]: корреспонденты, писавшие в газеты, становились организаторами большевистской работы в частях, а читатели - рядовыми большевиками.

Большевистские газеты вскоре завоевали величайшую любовь, популярность и авторитет в среде солдат. Газетам в армии оказывали материальную поддержку, на их выпуск отдавались не только последние копейки, но и медали, нательные и георгиевские кресты, обручальные кольца и т. п.